— Ведьма, — зашипел он, усмехаясь, и она отшатнулась.
Дальше, в следующей камере, сидел мужчина, кусавший себе губы, так что они уже кровоточили. Он посмотрел на нее и, протянув руку ко рту, пальцами стал дергать туда-сюда свой язык, делая гротескную, омерзительную пародию на половой акт.
А потом она услышала голос. Он шел от одной из камер дальше по коридору.
Он слышался в отдалении, и она пропустила несколько камер, не заглядывая в них.
— Я племянник великого египетского бога Осириса, — говорил кто-то, — а никто мне не верит, абсолютно никто.
— Да, — раздалось в ответ, и Виктория немедленно узнала этот голос, — но я действительно являюсь принцем Альбертом.
— Альберт.
Она припала к двери, прижав лицо к прутьям решетки, и там был он. Он сидел на скамье в холодной, серой камере, заложив руки за спину, и при звуке своего имени он повернул голову туда, где она стояла, но цепь, соединявшая его руки с трубой, проложенной в камере, не позволяла ему сделать больше одного шага.
— Виктория, — произнес он. Принц был в той же одежде, в какой был в ночь похищения; на небритых щеках бакенбарды уже сравнялись с щетиной. В целом же он выглядел неплохо.
(В ее мозгу молнией пронеслась сцена с вервольфом на дыбе, когда тот сказал: «О-о, Альберта они не будут пытать…»)
Тем не менее она спросила его: «С тобой все в порядке, мой милый? Они не причиняли тебе боль?»
— Я в норме, — улыбнулся он, — все мои шрамы — только от страданий из-за нашей разлуки.
— Альберт, — вспыхнула она, — вижу, это заключение ничуть не отняло у тебя твоего обаяния. Скажи лучше, где он? Где Конрой?
Принц покачал головой. «Он был здесь, сказав, что мы уезжаем. Наверное, он отправился дать распоряжения и потом вернется».
— Тогда не будем терять времени.
Она склонилась над замком, отступила на шаг, вытащила свой меч и опустила его вниз, отсекая замок от двери. Она рывком распахнула ее, и вот он, Альберт, наконец, и она подбежала к нему, обхватив его обеими руками. Но радоваться воссоединению было еще не время, и она отстранилась, чтобы рассмотреть его наручники.
— Я собираюсь срезать их, Альберт.
Она сделала шаг назад и подняла меч.
Потом остановилась.
— Альберт, — тихо спросила королева, — почему они забрали тебя?
— Что, любовь моя?
Уже громче она повторила: «Почему Конрой привез тебя сюда? Это связано с тем, что ты собирался рассказать мне той ночью?»
— Да, — сказал он, и его плечи поникли. — Они взяли меня, потому что я собирался тебе сказать.
— Сказать мне что?
— Правду.
— Что за правду? — язык еле слушался ее.
— Что я не совсем тот, кем кажусь, — ответил он, — а также и ты.
Она почувствовала Конроя у себя за спиной за секунду до его фразы…
— Ну, в каждом браке есть свои секреты.
…и уже повернулась, поднимая катану. Сталь сверкнула так яростно, так резко, что Конрой вылетел в коридор, однако это его не испугало, и стоило Виктории появиться в коридоре, как он напал на нее, наступая и оттесняя ее в глубь коридора. Про себя она проклинала свою неопытность. Что сказал ей Джон Браун? Никогда не давай воли сердцу, вести тебя должна голова — всегда только голова. А она что сделала?
И вот теперь он все дальше отгонял ее от Альберта, тесня к глухой стене.
Она пошла в отбив, остановив его атаку, и чуть отступила, чтобы установить дистанцию с противником. Теперь они стояли в коридоре, лицом к лицу.
Конрой встал в позицию, держа свою рапиру впереди и оставив другую руку для равновесия. Он усмехнулся: «Неужели я наконец вижу тусклый свет понимания в твоих глазах, а, Ваше Величество?»
Она отрицательно мотнула головой — она не желала верить ему.
— Это правда, — сказал он, — ты отпрыск демонов. Но я думаю, что ты уже знала это и раньше, разве не так?
Она снова помотала головой.
— О-о, думаю, знала. Твоя скорость. Твои инстинкты. Говорят, ты беспощадна в битве, Виктория, а все эти качества от твоей демонической природы, и ты могла бы ими воспользоваться в полной мере, но не делаешь этого — потому что, как и принц Альберт, сопротивляешься своей подлинной природе.