— Я никогда не думала, что с королем можно так разговаривать, — призналась я.
— Многие думают о королях дурно, — заметил он. — Но что делать! Королям невозможно завоевать любовь всех людей. Если они делают что-то, что нравится одним, других это не устраивает… всех сразу не ублаготворишь.
Я подумала и сказала, что если человек поступает хорошо, то Бог доволен им и потому и все должны быть довольны.
— Кроме дьявола, — сказал он. — Ведь он любит грешников. Так я прав?
— Да, конечно, вы правы, потому что…
— Потому что я король?
— Нет, — сказала я, — потому, что вы… правы.
Мы подъехали к павильону для королевской рыбной ловли, вышли из фаэтона и перешли на баржу. Там было несколько очень важных персон. Король представил меня, и все они обошлись со мной с большим уважением. Один из них был герцог Веллингтон[4], о котором мне много рассказывала Лецен. Он был герой Ватерлоо, сыгравший такую важную роль в нашей истории. Он был, конечно, великий человек, но мне он не особенно понравился. Он был довольно высокомерен, и, казалось, все время старался напомнить всем, какая он важная особа. Я полагаю, поскольку сражение под Ватерлоо произошло почти десять лет назад, он, вероятно, считал, что люди начинают забывать о нем, так что считал необходимым постоянно напоминать им о себе. Он был невысок и очень худ, с крючкообразным носом и глазами, которые так и просверливали человека насквозь — так что мне стало не по себе. Король, по-видимому, его очень любил или, по крайней мере, очень уважал, наверное, из-за Ватерлоо.
Заиграла музыка, и оркестр исполнил «Боже, храни короля». Я хлопала и с любовью смотрела на дядю, который, заметив мой взгляд, ласково мне улыбнулся.
Но все хорошее когда-нибудь должно кончиться, и меня отвезли в Кумберленд Додж, где меня ожидала мама.
Что тут начался за допрос! Что сказал король? Что ты ответила? А потом что? Мама то и дело неодобрительно прищелкивала языком. «Ты не должна была этого говорить. Тебе следовало сказать то… или другое».
— Но, мама, — настаивала я, — мне кажется, королю нравится, когда я говорю то, что думаю.
— Он хотел точно узнать, что происходит. Он хотел заманить тебя в ловушку.
— О нет, мама, он хотел доставить мне удовольствие.
— Ты еще слишком молода, Виктория, — сказала она, покачав головой.
— Но я становлюсь старше. Нельзя оставаться вечно молодой. — Ты не прислушиваешься к тому, что тебе говорят. Ты слишком торопишься высказать свое собственное мнение.
— Но мама, как я могу высказывать чье-то еще мнение?
Она отвернулась, и внезапно мне стало жаль ее. Странно было жалеть маму, которой все в доме повиновались… хотя, может быть, и не все. Во всяком случае, не сэр Джон Конрой… скорее это она повиновалась ему.
Настало время, и наш визит в Виндзор завершился, пора было нам возвращаться в Кенсингтон. По просьбе короля меня посадили ему на колени, когда мы прощались. Он сказал, что мое посещение доставило ему большое удовольствие, и выразил надежду, что это было взаимно.
— О да, конечно, — ответила я. — Особенно потому, что я боялась, что все будет совсем по-другому.
— Почему ты боялась?
— Все боятся королей.
— Потому что это им внушают?
— Да.
— Но я в конце концов оказался не таким уж чудищем? Мне кажется, мы с тобой друг другу понравились.
— Вы мне очень понравились, дядя-король, и я думаю, что я вам тоже, потому что вы доставили мне столько удовольствий… помимо подарка. Он улыбнулся и спросил:
— Скажи мне, что тебе больше всего у меня понравилось? Минуту я поколебалась и потом сказала:
— Многое, но больше всего, когда вы сказали форейтору: «Засунь ее сюда», и фаэтон помчался.
— Я так и сказал?
— Да, «засунь ее сюда».
— Сказано не очень-то по-королевски. Но, может быть, между дядей и племянницей это извинительно… хотя она и принцесса, а он король. И это тебе больше всего понравилось? Я кивнула.
— Ты славная малышка, — сказал он. — Я надеюсь, ты навсегда останешься такой, какая ты сейчас, и что события… и люди, окружающие тебя… тебя не изменят. Тут мы простились, и он снова поцеловал меня. Расставаясь с ним, я была близка к слезам, и он тоже выглядел очень печальным.
Мама желала точно узнать, что он сказал и что я ответила. Я рассказала ей и прибавила:
— Мне кажется, король — один из самых приятных людей в мире.
Ей это не понравилось. Но визит в Виндзор изменил меня немного. У меня сложилось такое впечатление, что иногда лучше говорить то, что я думаю, а не то, что от меня ожидают. Во всяком случае, король считал, что это так.