Как и ожидалось, принц Вильгельм воспринял приглашение как должное и не испытал никакой неловкости по этому поводу. Более того, принц посчитал, что ввиду болезни отца именно он должен представлять интересы своего деда в Лондоне. Не поставив в известность отца, он собственноручно написал королеве письмо и сообщил ей о своей готовности приехать на торжества. А вскоре пришло письмо от отца Вильгельма, в котором тот сообщал, что вполне здоров и может позволить себе такое путешествие. Королева обрадовалась и сразу же ответила ему, что будет счастлива видеть его у себя в гостях. «Итак, прощай, дорогой Фриц, — написала она в конце. — Да благословит тебя Господь на долгую и счастливую жизнь и да ниспошлет Он тебе прекрасное здоровье ради счастья и благополучия твоей страны и всей Европы. Всегда преданная тебе мама и королева Виктория». А своему внуку она отправила лишь короткую телеграмму: «Рада, что твой папа достаточно здоров, чтобы навестить нас. Берите не более двух сопровождающих».
Раздосадованный подобным поворотом событий принц Вильгельм еще больше разозлился на свою бабушку и осыпал ее проклятиями. «Пора этой старухе уже в могилу... Она создает больше проблем, чем можно себе представить. Ну что ж, Англии придется прислушаться к моим словам... Я просто не могу выразить свою ненависть к Англии».
Прием принца в Англии лишь усилил его гнев. «Принца Вильгельма и его супругу Дону [59]приняли подчеркнуто холодно и даже без намека на деликатность, — отмечала одна из немецких придворных дам. — Он лишь пару раз видел свою бабушку на придворных торжествах, а принцессу всегда ставили позади чернокожей гавайской королевы!!! Они оба вернулись домой далеко не в самом лучшем настроении».
По приезде домой принц Вильгельм сразу же отправился к деду и пожаловался ему на оскорбительный прием, оказанный им в Лондоне. А в полной мере свой гнев он излил управляющему двором кайзера. «Вильгельм открыл мне свое сердце, — вспоминал тот, — и я понял, как глубоко он ненавидит ее. Его ярость перешла всякие границы. К чему все это приведет?»
51. DIE ENGLANDERIN (АНГЛИЧАНКА)
«Вот это женщина! С ней каждый человек может иметь дело!»
Когда королева собралась покинуть аббатство, все заметили, как особенно тепло она попрощалась с кронпринцем Фридрихом. Своих сыновей, которые подошли к ней, чтобы традиционным образом выразить свое почтение и поцеловать руку, она долго не задержала, а кронпринца после соответствующих заверений в преданности королева крепко обняла.
За месяц до этого, 19 мая 1887 г., королева получила от своей старшей дочери телеграмму, в которой та просила прислать в Германию английского хирурга Морелла Макензи — известного специалиста в области болезней горла и дыхательных путей. Незадолго до этого в Англии и других странах была опубликована его весьма авторитетная книга на эту тему. Он должен был осмотреть кронпринца Фридриха, который серьезно простудился прошлой осенью и стал терять голос. Немецкие доктора пришли к неутешительному выводу, что его проблемы с горлом могут быть связаны с появлением злокачественных образований в гортани. Они решили провести хирургическую операцию по удалению этой опухоли, но прежде хотели удостовериться в правильности поставленного диагноза. Макензи немедленно собрался и выехал в Германию, а королева тем временем написала его дочери письмо, в котором выразила сожаление, что ее отец, «конечно, очень умный и способный специалист, но слишком тщеславен и жаден к деньгам. За что его давно уже недолюбливали коллеги по профессии».
Прибыв в Германию, Макензи сразу же взял пробу опухоли и отправил ее на исследование. Вскоре было получено сообщение, что опухоль доброкачественная и серьезной угрозы для жизни пациента не представляет. Таким образом, все мысли о немедленной операции были мгновенно забыты. А через несколько дней кронпринц отправился в Англию на празднования юбилея королевы. После завершения юбилейных торжеств кронпринц выехал вместе с супругой в Шотландию, где остановился неподалеку от Балморала, в Бремере. Доктор Макензи еще раз осмотрел горло кронпринца и остался «очень доволен» состоянием пациента. После столь радостного известия благодарный кронпринц написал письмо теще и попросил ее возвести доктора Макании в рыцарское достоинство. Королева, в свою очередь, обратилась с соответствующей просьбой к премьер-министру и особо подчеркнула, что этот человек «спас жизнь кронпринцу и, кажется, действительно вылечил его».
Лорд Солсбери с пониманием отнесся к такой просьбе. «Нет и не может быть никаких серьезных возражений против посвящения в рыцари столь известного и достойного доктора, который спас жизнь зятю ее величества. Однако может быть, все же стоит немного подождать, пока курс лечения завершится и результаты не станут вызывать никаких сомнений». Несмотря на это вполне разумное предупреждение, несколько недель спустя доктор Макензи все же был посвящен в рыцарское достоинство.
Из Шотландии кронпринц отправился через Лондон в Тироль, где доктор Макензи еще раз осмотрел пациента и со свойственным ему оптимизмом заявил, что «в целом удовлетворен состоянием здоровья кронпринца». По совету Макензи из Тироля кронпринц отправился в Венецию, посетив по пути Трент. Как заметил один из немецких врачей, доктор Макензи в течение короткого времени «развил у себя вкус к путешествиям за счет кронпринца». Однако поступавшие из Венеции сообщения Макензи были уже не столь оптимистичны. Правда, кронпринц по-прежнему пребывал в полной уверенности, что дела у него идут отменно. Перебравшись из Венеции в Бавено-на-Лаго-Маджоре, он продолжал тратить деньги и даже сообщил королеве Англии, что быстро поправляется и нисколько не сомневается в благополучном исходе дела. В начале ноября 1887 г. кронпринц отправился в Сан-Ремо на Ривьеру, и после очередного осмотра вдруг выяснилось, что у него появилась новая опухоль. Тревожные сообщения усилились после того, как доктор Макензи подтвердил мнение немецких специалистов, что у кронпринца, судя по всему, действительно рак гортани.
Тем временем в Германии, где все газетные сообщения так или иначе вертелись вокруг поведения кронпринцессы, которую часто называли просто «Die Englanderin» («англичанка»), все чаще стали появляться требования, чтобы она привезла мужа домой. Даже ходили слухи о том, что она завела роман с управляющим двором кронпринца графом Гетцем фон Зекендорффом. Среди других слухов, которые ее мать в письме к британскому послу в Берлине назвала «позорными», наибольшее возмущение вызывало досужее предположение что кронпринцесса специально выступает против проведения немедленной операции по удалению раковой опухоли, предпочитая скорее рисковать жизнью мужа, чем лишиться возможности стать императрицей после смерти нынешнего императора Германии Вильгельма I. Состояние его здоровья оставляло желать лучшего, и кайзер сам неоднократно говорил о скорой кончине. Кроме того, пришло известие, что из-за тяжелой болезни наследника престола императорская корона может быть передана после смерти нынешнего императора его сыну принцу Вильгельму.
Тем временем принц Вильгельм срочно прибыл в Сан-Ремо, чтобы любой ценой вернуть отца в Берлин. Однако его мать категорически запретила ему перевозить больного мужа. «Ты спрашиваешь, как вел себя Вили, когда приехал сюда, - писала она королеве после возвращения сына домой. — Он вел себя так же грубо, так же бесцеремонно, как и всегда, но на сей раз он был просто невыносим. Однако после моего столь же грубого вмешательства он снова стал покладистым и уступчивым... Сын думал, что должен любой ценой спасти своего папу от моего неправильного обращения и английское го доктора!!! Когда он не забивает голову всякой нелепой чушью в Берлине, то становится довольно милым и спокойным человеком... Но я ни за что на свете не позволю ему диктовать мне свою волю и постоянно доказываю, что моя голова работает так же хорошо, как и его собственная».
Королева была очень разочарована, узнав, что внука убедили занять трон императора из-за того, что его отец был тяжело болен. Эту «чудовищную идею», по ее словам, ни в коем случае нельзя было принимать. «Фриц способен все сделать и все организовать, — писала она, — и это нужно остановить немедленно». Затем она поведала дочери, что у нее есть все основания для недовольства, поскольку ее второй сын, Генрих, по сообщениям кронпринцессы, ведет себя так же недостойно, как и его старший брат, так как постоянно напоминает, что его «папа пострадал из-за английского доктора и из-за меня... Он относится к этому очень болезненно!!! Он настроен так решительно и так бескомпромиссно, что не верит ни врачам, ни своей матери... Он глуп в такой же мере, как и упрям, и ведет себя так вызывающе, что просто не знаю, что с ним делать и как это все выносить».