Не засвечивая свое величество, продолжила путь. А вот и Агрет Вариор на понюшке. Над ним смеялись, он пил, над ним всё ещё смеялись, а он пил. После третьей бутылки залпом, над ним уже не смеялись. Предложили четвертую, сделали ставки. Кто бы сомневался, его герб – бутылка.
О! Вот и шатер Люциуса. Зашла внутрь.
— Привет, секретное оружие! — а чего он так смотрит? — Я это, я!
Мужик в обморок собрался. Так дело не пойдёт! Дала понюхать соль, прочихаться. Он в отместку показал мне зеркало.
Ой! Красота – страшная сила, но моя красота – сила убийственная. Зато никто не узнал, ага.
— А Краса еще не пришла?
— Тут я, — раздалось из-за коня. — Накладываю все возможные щиты и вшиваю амулеты удачи.
Рыцарь, оказывается, обиделся на наше пренебрежение к его собственным силам:
— Моя кор… госпожа Милада, моей силы и умений в боях будет достаточно для победы.
— Люци, я тебе верю, — сказала я ему с улыбкой. С помадой в пол лица лыба вышла крайне неприятной, даже у Вергинда волосы зашевелились. Слышу хмыканье подружки занятой конем. — Скажи, рыцарь – честен? Благороден? Доблестен?
— Да, госпожа Милада.
— А наши недруги, рыцари?
— Нет, госпожа Милада, — понимает он, к чему я веду и хмурится.
— И среди них есть маг. Поэтому, побережём твою голову и жизнь. – С этими словами я сняла шутовской колпак. Вытащила из волос яблоневую палочку и, обернув посохом, вырастила деревянные латы, по которым расползлись символы крепости, защиты и лечения.
Затрубили трубы, забили барабаны. Пришел тот храмовник, который чуть не обручил меня с незнакомым дядькой, начал всех оптом благословлять. Благословлял, метко попадая окуривателем по лбам участников. О(б)куренные и благословленные, те забирались на своих коней и торжественно въезжали на ристалище.
Я стояла чуть в стороне, продолжая играть роль шута-жонглёра. Руки ловкие – уже двенадцать пробирок в полете. Наблюдала за происходящим. Краса неподалеку, высматривала недругов. Крыс повсюду как грязи. В начале люди ещё пугались, кричали и падали в обморок, но, со временем, притерпелись и не возникали, когда одной из серых хотелось занять лучшее место на голове зрителя.
Центральную ложу заняли судьи. Грофт и запуганный министр иностранных дел – с нашей стороны, Руслан и тощий мужик – с приглашенной стороны. Краса сказала мне, что это лорд из королевства Аэрон, маленький с виду безвредный сосед.
Клоп тоже маленький, но проблем от него, как от присосавшегося клеща!
Принц того маленького королевства тоже оказался маленьким. Не возрастом юн, а ростом мал. Ему следовало тоже на понюшке сидеть, как моему главнокомандующему.
Участников атаковали дамы всех возрастов. Если раньше над одним Семой потешались, у которого на копье платье висело, то после того, как поток дамочек схлынул, все рыцари оказались увешаны, словно праздничные деревья. Все в лентах, бантиках, рюшечках, рукавах, локонах волос и туфлях. Я бы даже не удивилась, если бы одна из тех дам предложила бы себя во всей плоти привязать к коню, на удачу.
Стервятники – то есть, лекари-практики – заняли места поближе и кровожадно потирали руки.
Приблизилась к сцене. Там Агнес (уже одетая) пребывала в своем репертуаре: вещала об искусстве менестрелю. Менестрель достойно отыграл последнюю мелодию и с благоговением разбил лютню о голову доставшей его Агнес. Радовался он недолго. Краса не давала девочку в обиду, и об этом знал весь двор, а кто не знал – серел и уменьшался, обзаводясь хвостом. Взамен убежавшего на серых лапках менестреля на помост вышел церемониймейстер, ставший герольдом на время турнира. Набрал побольше воздуха в легкие и объявил:
— СЛУШАЙТЕ! СЛУШАЙТЕ! СЛУШАЙТЕ! — звуковой волной чуть не снесло! Зато слышали все. — Высокие и благородные принцы, графы, сеньоры… — Дальше я не слушала, перечисление могло занять много времени. Вместо этого высматривала братца.
Искомый мужик нашелся быстро. Сидел на коне, весь в белом, конь тоже белый, на лице кило самомнения и презрения к миру. Закончила цирк, спрятала пробирки за пазуху, оттуда достала духовую трубку, зарядила её дротиком с простейшим зельем ярости и прицелилась в конский зад.