— Просто Милада. Я хочу, чтобы ты называл меня просто Миладой. В общем, приказываю отвечать честно!
— Я всегда честен с вами.
— Я тебе нравлюсь?
А что? Кладбище, скелеты, некромант в роли злодея и мы, положительные герои: бравый рыцарь и его возлюбленная. Но, чёрт! Картину портило моё состояние с крылышками! Если бы было время, я и признание в любви выбила бы. Да, а потом бы вечерами страдала вспоминая несостоявшееся.
— Вы невероятная королева и сильная женщина…
— Я тебе нравлюсь как женщина? — дайте элементали мне сил, вернуться в нормальную форму! А то такой вопрос от малолетки не выглядит нормальным.
Мужчина покраснел, даже не смотря на кровопотерю. Глаза отвел, ушёл в себя. Создав этим впечатление готовности умереть, но не отвечать.
— Дай мне обещание как рыцарь, как мужчина: ты дашь мне ответ, когда мы выберемся из этих катакомб!
— Я… — он пытался прохрипеть что-то, но я не дала:
— Не сдохни здесь! А то знаю я вас мужиков, отмазка «я умер» – может и не проканать с ведьмой. Некромантия у меня в навыках имеется, — угроза – то лучшее, что у меня осталось в противовес смерти.
Как бы я хотела его вылечить, но у меня ни магии, ни зелий, одно упорство и нежелание терять! И, хоть говорят, что упорство города берет, вряд ли настойчивость может побороть смерть. Я ведьма, а не бог.
Он молчал. Дышал с трудом. Кровь клокотала в горле. Видно, как не хочет давать невыполнимое обещание, а я ждала.
— Мое обещание у вас, Милада, — эта короткая фраза сопровождалась бледной улыбкой, от которой стало больно.
Я не плакала, но очень хотела по косточкам разобрать ту мразь, которая стояла сзади. Судя по писку призрака, на моем лице хорошо читалось это желание.
С удовольствием наблюдала как разрастающиеся корни разрывали мертвую плоть и не могла смириться с улыбкой отвратительного существа, достигшего бессмертия столь ужасным путем.
— Он и есть Кукольник, — не выдержала маленькое приведение рвущегося наружу объявления.
Но я и сама уже дошла до истины. Он не гнил, а его плоть уже начинала срастаться поглощая корни деревьев, так и не смогших забрать его жизнь. Поздно заметила его пальцы, которые шевелились не хаотично, а имея последовательность. Он колдовал.
Вот проклятье, а я так не хотела здесь умирать.
Неожиданно внимание привлекла Мария, которая грустно смотрела на Люциуса. Мне не нужно подходить, чтобы понять. Горло сжало от осознания потери. Вроде и не было у нас никаких особых отношений, но могли бы быть. И от утраты этой возможности становилось очень больно.
Впервые за долгое время я чувствовала себя настолько беспомощной. Маленькой бессильной девочкой без магии, чьи друзья мертвы, и которой самой грозила смерть.
— Мария, ты можешь сломать стену?
— Нет, они защищены от влияния душ.
Созданная мной преграда ломалась, Кукольник освобождался, сзади подбирался многорукий некроморф, а я не знала что делать. Бежать поздно!
Неожиданно увидела крысу. Ах, если бы она прибежала раньше.
— Передай Красе, мы не выжили.
Преграда пала и мне улыбнулась обожжённая кислотой физиономия многорукого монстра, обещая ужасную смерть.
Глава 27. Кровь Анку, опять ты всему виной
Одна крыса вернулась к своей королеве, приведя с собой дракона и серо-зеленых наездников, которые всё это время осваивали скачку на земноводном. За ними пришла очень довольная тыква, на которой висело три скелета, заболевших морской болезнью. Вторая крыса вернулась с сообщением:
— Просила передать ЧТО!?? — голос достиг ультразвука. Освобожденные ею люди вжали голову в плечи. Руслан сел на дракона третьим всадником и приготовился к скачке. — Людишки, похватали топоры и за мной, бегом – марш! Ну, подруга, если ты так глупо помрешь, ради тебя я нарушу обещание не практиковаться в некромантии и выскажу всё лично, даже если опоздаю!
***
— Только один? Один только! — вертел мной многорукий некроморф. Поднимал то за одну руку, то за вторую, потом этому неугомонному мучителю приспичило покрутить за ногу.
Взгляд сам цеплялся за тело у стены, и в глазах начинали блестеть слезы. Но я упорно их подавляла. Ведьма же!
Почему я ничем не могу помочь?! В теле ребенка, без волшебства! За что?! За что мой друг умер?!
Мария сидела в клетке для приведений, и её судьба зависела от близости рассвета, с которым её душу ждала смерть. С ней всё понятно. Кукольник заверил её, что освободит от проклятия картины, если нас получит. Получил, не освободил. Плачь девочка, плачь.
— Вот второй! Второй вот! — указал руконожка на Вергинда.