Этого она не знала.
Может быть, она даже бросила бы все и сбежала. Никто не собирался лишать ее дарованной свободы. Она также понимала, что может рассчитывать на «благодарность» взамен на тихое исчезновение из Сей Айе. Небольшая деревня? Участок леса? А может, просто бархатный кошелек — очень тяжелый? Ей бы дали столько, сколько бы она потребовала. Что могли значить отступные для какой-то невольницы по сравнению с ценностью всего состояния Сей Айе?
Но дрожащие пальцы умирающего каждую ночь ласкали ее волосы — и это прикосновение не повергало ее в ужас. Оно не было ни неприятным, ни пугающим. Она находила в нем сочувствие, но также и нечто вроде несмелой просьбы о прощении… Этого она не могла понять. Она просыпалась и лежала, вспоминая удивительно теплый сон о старом добром человеке, гладившем ее по голове с чувством, которого никто до сих пор ей ни разу не дал. И с каждым днем она все больше осознавала, что намерена бороться за те причины, по которым к ней прикасались столь мягко и нежно — с сочувствием, но также и с любовью.
Однако ей требовалась помощь. Все, чему она научилась от князя, было лишь прелюдией к настоящей учебе; неумолимая судьба не дала состояться дальнейшим урокам. Правда, многое она узнала потом, наперекор всему миру управляя Сей Айе. К счастью, она умела читать и писать (в Армекте этому учили каждого ребенка), но до беглого владения грамотой ей было далеко. Слишком много лет она не читала и не писала, к тому же все документы в Сей Айе составлялись на дартанском языке, и чтобы их понять, требовалось немало времени и труда. У нее не было никого, кто мог бы помочь ей советом, никого, на кого она могла бы положиться. Управляющий его высочества Левина, высохший брюзга с феноменальной памятью, на каждый вопрос сыпал сотнями чисел и названий, перечислял имена, предоставлял любые сведения. Сухие сведения… Когда она расспрашивала о деталях, пытаясь сделать имена и числа более близкими и реальными, он смотрел на нее, не понимая, а потом снова начинал перечислять: «Выдана концессия на вырубку… отловлено двести голов козлов и серн для его благородия… стоимость заказа составляет… выкуплены долги у такого-то и такого-то Дома…» Она обреченно слушала, все больше осознавая, что не в состоянии охватить разумом финансовую сторону того, что ей теперь принадлежало.
Впрочем, хотя это и могло показаться странным и даже забавным, она почти ничего не знала о Дартане, крае, в котором жила. В голове у нее крутились лишь разнообразные полуправды и слухи, ходившие в Вечной империи. Дартан, край праздных мужчин и капризных красавиц. Большие богатые города, прекрасные магнатские и рыцарские имения — и самые бедные деревни империи, населенные темными крестьянами, не имевшими никакого понятия о мире, не знавшими истории собственного края, не знавшими даже, что существует нечто такое, как письменность. Край, который отомстил Армекту за завоевание, захлестнув весь Шерер своим искусством и прекрасными продуктами ремесел, а в особенности предметами роскоши. Край, архитектура которого оказала влияние на все города Армекта, церемонии и обычаи которого вторглись даже на имперский двор, остановившись лишь на рубежах, охраняемых извечными армектанскими традициями. И еще — прекрасная Роллайна, «золотая» столица Дартана, возведенная и названная в честь одной из дочерей Шерни, которую много веков назад Полосы послали сражаться со злом. И легенды, красивейшие легенды Шерера, столь отличавшиеся от кровавых громбелардских мифов или громких военных историй Армекта! Повести о героях-рыцарях, о чести враждующих родов, наконец, самая прекрасная легенда Дартана о трех сестрах — Роллайне, Сейле и Деларе, известная во всем Шерере. Чудесная сказка о рожденных из Полос Шерни чародейках, поднявшихся на борьбу со всем злом мира…