Денетт внезапно ощутил зверский голод.
— Если я не злоупотребляю…
— Нет. Хотя сомневаюсь, что в такое время найдется что-нибудь вкусное.
Шутка прозвучала довольно бледно, но Денетт оценил потраченные комендантом Сей Айе силы.
— Спасибо, господин, — искренне сказал он. — Ты многое для меня сегодня сделал.
— Вопреки собственному желанию.
Йокес слегка поклонился и вышел.
— Идем, Халет. — Денетт открыл дверь. — Это лучше, чем ночевать в лесу.
Тот пожал плечами и поморщился.
— Не знаю. Мы здесь чужие.
На этот раз плечами пожал Денетт.
— А чего ты ожидал, отправившись вместе со мной?
Халет не ответил. Денетт вдруг понял, что его товарищ еще не видел помещений этого дома. В комнате царил полумрак, который рассеивали лишь горевшие в коридоре свечи. Тем не менее света было достаточно, чтобы заметить, сколь роскошно она обставлена, — комната в боковом крыле здания, предназначенная для незваных гостей.
— Сейчас нам принесут свет. И тогда ты увидишь, Халет, какое богатство меня ожидает после женитьбы.
Неожиданно он рассмеялся.
— Видел те доспехи в коридорах? Обычно ставят два или четыре комплекта, в память о знаменитых предках… Но сколько их было тут? Сорок! В одном коридоре! С помощью того, что стоит у стен всего этого дома или висит на них для украшения, можно было бы снарядить тяжеловооруженную армию. Думаю, хозяйка этой поляны могла бы без особого ущерба для себя купить Роллайну.
Он снова рассмеялся.
— Что скажешь, Халет? Моя невеста — самая богатая женщина Шерера.
Денетт не ошибся, полагая, что комендант отрядов Сей Айе по горло сыт той задачей, которую ему пришлось выполнять. Йокес чувствовал усталость и крайнее раздражение. Только теперь он понял, насколько расслабился на повседневной службе, заключавшейся в том, чтобы… собственно, ничего не делать. Он ни в чем не испытывал недостатка как при старом князе, так и сейчас. Немало лет прошло с тех пор, как он принял под свое начало войско Сей Айе. Тогда работы действительно хватало. По требованию князя он реорганизовал и перевооружил отряды, нанял новых солдат; впрочем, он проводил за пределами пущи больше времени, чем здесь. Однако с некоторых пор он практически ничем серьезным не занимался, лишь придумывал новые упражнения для солдат и отчитывал офицера дворцовой стражи, когда Эзене удавалось тайком выбраться к ручью без сопровождения…
Сейчас он чувствовал себя крайне уставшим.
Он уже видел двери своей спальни, когда вдруг услышал:
— Ваше благородие!
Он остановился.
— Анесса, прошу тебя… Не сегодня, — сказал он, не поворачивая головы. — Я в самом деле очень устал.
— Ну так… есть ведь шехарея, — коротко ответила она. — Сегодня тебе спать не придется.
Йокес повернулся к ней. Она быстро шла по коридору, одетая в белое, расшитое золотом платье, разрезанное спереди до самого пупка и связанное тесемкой между грудей. Золотая цепочка опоясывала талию, свободный конец ее покачивался на бедре. Платье было разрезано также с боков, с самого низа до середины бедер. Йокесу очень нравилось это платье, Жемчужина часто ходила в нем по дому.
— Шехарея? Что ты болтаешь?
— Приведи себя в порядок. Ведро холодной воды на голову, или… шехарея. — Она остановилась в двух шагах перед ним. — Ты должен хорошо соображать, ты мне нужен.
Вряд ли было в Шерере что-то хуже шехареи. Чаще всего она имела вид небольших коричневых комочков. Их делали из определенного рода семян, которые, склеенные вместе соком разнообразных листьев, действовали возбуждающе и поправляли настроение. Однако при слишком частом употреблении они становились ядом. Солдаты в особенности избегали ее как заразы — после шехареи не заживали раны, невозможно было остановить кровь. Предложение Анессы прозвучало для Йокеса как неподдельное оскорбление.
— Ты сама знаешь, что я никогда к ней не прикасался. Мне даже смотреть на нее противно, я едва представляю, как это дерьмо выглядит.
Анесса подошла к нему и легко поцеловала.
— Знаю. Я хотела тебя встряхнуть. Чтобы ты осознал, что нам действительно нужно поговорить. Идем ко мне. Или к тебе.
— Лучше ко мне.
Комнаты Йокеса напоминали обитель отшельника. Анесса иронически называла их «казармой». Это и в самом деле была солдатская казарма. Йокес много лет жил в Армекте и успел проникнуться некоторыми обычаями этого края. К счастью, не всеми. Однако спальню он обустроил истинно по-армектански. Там не было ничего, кроме койки («лежбища», как говорила Жемчужина Дома). На полу вместо пушистого ковра лежала жесткая медвежья шкура — только одна, возле самой постели. На стенах висели охотничьи и военные трофеи, прежде всего разноцветные щиты алерских воинов — чужой расы с северного пограничья. М. Б. Йокес несколько лет возглавлял там военный округ, снискав немалую славу как командир и солдат.