Кассиус Кейн отвесил ей еще один учтивый поклон и захлопнул дверь. Возничий спрыгнул с помоста и просунул голову в окошко спереди. Кассандра назвала ему адрес, тот непонимающе уставился на нее.
– Трогай, – скомандовала она.
Возничий одарил ее еще одним удивленным взглядом, но поспешил занять свое место: Кассиус дал ему столько денег, что Кассандра могла кататься до самого утра.
Экипаж проехал квартал, повернул направо, спустя один дом – еще раз направо и остановился. С этой стороны у таверны вывески не было, да и дверь была поскромнее. Кассандра проверила кинжал, спрятанный в сапоге, и полувышла, полувывалилась из кареты. Лошади недовольно фыркнули.
Сделав пару глубоких вдохов, она стиснула зубы и толкнула дверь. На кухне было жарко и душно. Пахло специями и жареной птицей. Полная матрона в испачканном жиром переднике стояла возле большой каменной печи и, уперев толстые руки в то место, где когда-то была талия, втолковывала что-то испуганному поваренку. Другой поваренок – увидел Кассандру и застыл с подносом в руке. На подносе красовалась точно такая же утка, какую съела Кассандра часом ранее.
Тут и матрона увидела Кассандру.
– Эй! Что это ты забыла на моей кухне? – вопросила она, позабыв о наказании поваренка. Тот не преминул воспользоваться ситуацией: схватил с длинного стола тарелку с овощами, высыпал их в огромный дымящийся чан и принялся помешивать деревянной ложкой.
Тут из прохода, ведущего в основной зал, вынырнула девушка-разносчица с поросячьими глазками. Девушка спешила и не сразу увидела Кассандру. А увидев, попятилась.
Этого было достаточно, чтобы развеять последние сомнения. Злость придала сил.
– Ах ты ж, паскудина!
В два прыжка Кассандра оказалась возле девицы. Кинжал скользнул в руку – и вот уже лезвие упирается в рыхловатую белую шею.
– Даже не думай вмешиваться, если не хочешь, чтобы я вскрыла горло твоей дочери, – процедила Кассандра матроне.
Хозяйка кухни замерла, открыв рот и прижав ладони к щекам, но закричать не смела. Поварята бросили свою работу и наперегонки ринулись в открытую дверь. Миг и обоих след простыл.
Кассандра немного усилила давление кинжала.
– А теперь, поведай мне причину, по которой я не стану тебя убивать, – прошипела она в лицо девушке.
Послышалось тихое журчание. Кассандра посмотрела вниз. На полу, начинаясь под подолом платья разносчицы, росло желтое пятно.
– А, черт… – Кассандра брезгливо отодвинула ногу.
Со стороны хозяйки кухни раздалось ворчание, а затем грохот. Кассандра повернулась вполоборота, не убирая нож. Мать девушки свалилась на пол. Ее лицо раскраснелось, она хватала ртом воздух и держалась руками в области груди.
– А, черт, – Кассандра сделала шаг назад.
Разносчица села на корточки, прямо в лужу собственной мочи, и зарыдала. Кассандра подошла к хозяйке кухни, которая уже едва-едва дышала. В ее планы совсем не входило кого-либо убивать. Особенно таким способом – напугав до смерти. Даже если этот «кто-либо» и пытался ее отравить.
Она похлопала толстую женщину по щекам, которые из пунцовых стали бледными, как снег на улице. Безрезультатно.
– Беги за лекарем, – скомандовала она разносчице.
– Что? – пробубнила та, надувая пузыри из соплей.
– Живо за лекарем, если не хочешь, чтобы твоя мать сегодня отправилась за Реку, – рыкнула Кассандра.
Подействовало. Девушка встала, вытерла слезы. Всхлипнула. Поправила мокрый подол платья. И… замерла, уставившись в дверной проем.
– А черт!
Там стояли двое городских стражников, а из-за их широких спин выглядывал поваренок.
Кассандра ринулась со всех ног, что в ее нынешнем состоянии означало – бежала, шатаясь и едва не падая. Она влетела в узкий проход к основной зале, миновала его, шоркая плечом по стене.
Яркий свет гномьих светильников больно ударил в глаза после сумрака коридора. Сзади уже топали тяжелые сапоги стражников.
Бежать! Нужно бежать.
Не разбирая дороги, Кассандра ломанулась сквозь ряды столиков, по пути сбивая посуду и роняя стулья. Снова она ухватилась за бронзовую ручку, навалилась на дверь всем телом и вывалилась наружу.
Морозный воздух обжег легкие. Кассандра закрыла дверь и заклинила ее кинжалом. Это даст ей немного времени – сейчас она не в лучшей своей форме.
– Эй!
– Стой, мерзавка! – с обоих концов улицы к ней бежали еще стражники.
Вдруг из-за поворота вырулил пыхтящий паромобиль на шести колесах. Скрипнули тормоза, и механическая повозка остановилась прямо перед ней.
Дверь открылась. Из темноты показалось знакомое лицо с бакенбардами.