— И я тебя обожаю, — прошептала она. — Даже когда твой акцент ужасен, я обожаю тебя, Марк Блэкторн, сын шипов. — Она погладила своей рукой его лицо и улыбнулась. — Хотя ты не такой колючий.
— Ты бы предпочла, чтобы у меня была борода? — поддразнил Марк, потирая щекой ее щеку, и она хихикнула и прошептала ему, что его рубашка застегнута неправильно.
— Я могу это исправить, — сказал он и снял рубашку; она услышала, как некоторые пуговицы с треском оторвались, и надеялась, что это не была его любимая рубашка.
Кристина поразилась его прекрасной обнаженной коже, покрытой шрамами. Его глаза стали глубже; и голубой, и золотой — теперь они были черными, как глубины океана.
— Мне нравится, как ты смотришь на меня, — сказал Марк.
Они вдвоем перестали улыбаться; Кристина провела ладонью по его голой груди, по животу к поясу джинсов, и он прикрыл глаза. Его собственные руки приблизились к пуговицам ее платья. Кристина продолжала прикасаться к нему, когда он расстегивал пуговицы, пока платье не упало, и пока она не осталась лежать на нем только в нижнем белье.
Кристина ожидала, что почувствует застенчивость, ведь она всегда была лишь с Диего. Но Марк смотрел на нее таким ошеломленными глазами, словно разворачивал подарок и обнаружил, что внутри то единственное, чего он всегда хотел.
— Могу я прикоснуться к тебе? — спросил Марк, и когда она кивнула, он резко выдохнул. Он медленно опустился рядом с ней и поцеловал ее в губы, она обвила его ноги своими бедрами.
Воздух пустыни ощущался на ее обнаженной коже, как шелк. Марк опустился ниже и поцеловал ее шею; он целовал ее, там, где ветер касался ее кожи: на животе и груди, на вершинах ее бедер. К тому моменту, когда он скользнул по ее телу к губам, она дрожала.
Я хочу прикоснуться к нему, я должна, подумала она смутно. Кристина приложила руку к его телу под поясом джинсов. Марк резко втянул воздух, бормоча между поцелуями, чтобы она не останавливалась. Его тело двигалось в такт с движением ее руки, его бедра прижимались к ней сильнее и сильнее, пока он не отстранился. Марк сел, тяжело дыша.
— Мы должны остановиться или завершить это сейчас, — сказал он голосом более человечным и менее похожим на голос фейри.
Кристина не помнила, чтобы он звучал так когда-либо ранее.
— Ты сказал мне не останавливаться, — заметила она, улыбаясь ему.
— Я? — спросил он, глядя удивленно. — Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, Кристина, — сказал он. — Я не знаю о том, что ты и Диего…
— Мы не были вместе в этом смысле… — прервала его Кристина. — Я девственница.
— Ты…? — Марк выглядел абсолютно шокированным.
— Я была не готова, — произнесла она. — Сейчас я готова.
— Я просто подумал… вы встречались долгое время…
— Не все отношения означают секс, — сказала Кристина, и лишь потом задумалась: если заявить такое, лежа на холме почти без одежды, это будет звучать немного неубедительно. — Люди должны заниматься сексом, если захотят, и я хочу заняться с тобой.
— И я хочу с тобой, — сказал он, — Но у тебя есть руна?
Руна. Руна контроля рождаемости. Кристина никогда не наносила ее. Она и подумать не могла, что в ближайшее время будет нуждаться в ней.
— О, нет, — произнесла она. — Мое стило осталось в Институте.
— Мое тоже, — сказал Марк.
Кристина почти хихикнула от разочарованного взгляда на его лице, хотя и чувствовала то же самое.
— Тем не менее, — сказал он, пытаясь подбодрить. — Я могу многое сделать, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Позволишь мне?
Кристина села, чувствуя, что вот-вот может умереть от смущения.
— Отлично.
Он вернулся к ее рукам, и они держали друг друга и целовались всю ночь. И Марк своими прикосновениями показал, что он действительно знает, как заставить ее чувствовать себя хорошо — настолько хорошо, что она отстранила его руки, пытаясь приглушить свои крики, уткнувшись в его плечо. И Кристина сделала то же самое для него. На этот раз он не просил ее остановиться, но изогнул спину и закричал ее имя. Потом шепнул, что он обожает ее, что она заставила его чувствовать себя целым.
Они решили вернуться в Институт, когда рассвет начал окрашивать небо в розовый, и лучи света осветили вершину их холма. Марк и Кристина брели по тропе, держась за руки, и расцепили пальцы только тогда, когда дошли до задней двери Института.
Дверь не поддалась, когда Марк надавил на нее, и тут он вытащил свое стило, чтобы быстро нацарапать на дереве открывающую руну. Дверь открылась, и Марк придержал ее для Кристины, которая проскользнула мимо него в холл. Она чувствовала себя невероятно растрепанной: песок прилип к ее телу, волосы были в беспорядке. Марк выглядел не намного лучше, особенно учитывая, что большинство пуговиц с его рубашки были сорваны. Он улыбнулся ей сладкой улыбкой.