− Как сейчас? – язвительно спросил Эдмунд. Колодец и вправду прятался в сорняках, но, когда мы немного расчистили его, оказался чистым, свежим и глубоким. Вокруг него сохранился остаток каменного парапета. Потом Люси и Сьюзен пошли набрать еще яблок, а я разожгла в углу помоста костер. Ладони обожгло привычным огоньком. Потом уже все шестеро уселись спиной к стене и лицом к огню, и стали печь яблоки, нанизав их на веточки. Было это крайне неудобно, поэтому я взяла близлежащую ко мне веточку и слегка сжала в руках. Она затрепетала, вытянулась и стала более тяжёлой по весу. Рабадаш присвистнул:
− Ты превратила ее в серебро.
− Какая сейчас разница. – пожала плечами я. Впрочем, старалась я зря: печеные яблоки без сахара не слишком вкусны: пока они горячие, есть их трудно, а остывшие уже и вовсе есть не стоит. Поэтому довольствоваться нам пришлось сырыми яблоками. Эдмунд не упустил случай опустить язвительный комментарий: теперь-то мы уже не так плохо будем относиться к школьным обедам.
− Не говоря уже о толстом ломте хлеба с маслом. − добавил он. Я ожидала, что Рабадаш или Сьюзен сейчас вступят с ним в словесную перепалку, но в них – да и во всех нас − проснулся дух приключений, и никто не хотел обратно в школу, даже если там кормили вкуснее.
Вскоре после того как яблоки были съедены, Сьюзен пошла к колодцу, чтобы зачерпнуть воды и вернулась назад, неся что-то в руке.
− Я нашла еще одну твою фигурку, Эд. – сказала она сдавленным голосом. – Нашла у колодца. − казалось, она вот-вот заплачет.
− О, я помню, как мы играли такими, когда были королями и королевами в Кэр−Паравале. – добавила Люси. Я с недовольством отметила, что большая часть ее воспоминаний связана с «ранним» периодом нашего правления. Видимо, все остальное либо было не таким счастливым для нее, либо тут все вспоминают все в определённом порядке.
− Не расстраивайся, Сью. – сказал другой девушке Рабадаш, положив руку ей на плечо.
− Я не могу. – сказала она. – Все вернулось назад… О, какие это были прекрасные времена. Я вспомнила, как мы играли в шахматы не только друг с другом, а с фавнами и добрыми великанами, а в море пели русалки, а потом родился Анабесс, Питер женился на Элодии и…
− Ну хватит. – сдавлено просипел Питер, старательно отводя взгляд. − Настало время всем шестерым хорошенько подумать.
− О чем? − спросил Эдмунд. В голосе Принца сквозила сталь, кажется, он не совсем отошел от болезненных воспоминаний. – Мы вернулись в Нарнию по истечению ста лет. Все наши друзья и… родные уже мертвы. Место, которое мы называли домом в развалинах уже многие годы. Посмотрите на огромные деревья прямо посреди ворот. Посмотрите на камни.
− Я помню, что мы занимались этим каждый день пока не приехали послы из Тархистана − как сажали сад на северных ворот Кэр-Параваля. Величайшая из лесных нимф, сама Помона, пришла, чтобы наложить на него добрые чары. А эти славные маленькие кроты, которые вскапывали землю? Вы забыли старого смешного предводителя кротов, который говорил, опираясь на лопату: «Поверьте мне, ваше величество, когда-нибудь вы очень обрадуетесь этим плодам». И ведь он был прав!
− Поразительно, как с тех пор сад разросся до самых ворот. – отметила я.
− Вот что. − вступила в разговор Люси. − Если это Кэр-Паравел, то здесь, в конце помоста, должна быть дверь. Мы сейчас, наверно, сидим к ней спиной. Помните − дверь в сокровищницу.
− Вероятно, здесь нет двери. − сказал Питер, подымаясь. Стена позади нас была увита плющом.
− Или мы просто ее не видим. – я взяла серебреную палочку, который приготовила для костра, и начала простукивать увитую плющом стену. Звук говорил о том, что там только стена и есть, но внезапно раздался совершенно другой звук:
− О, Боже. − воскликнул Эдмунд.
− Надо очистить плющ. − сказал Питер.
− Давайте отложим до утра. − предложила Сьюзен. - Если мы останемся здесь на ночь, не хочется иметь за спиной открытую дверь и огромную черную дыру, из которой может появиться что-нибудь похуже сквозняка и сырости. И скоро стемнеет.
− Сьюзен! Как ты можешь так говорить? - сказала Люси, бросая на сестру укоризненный взгляд.
− Вообще-то она права. – отметила я, на что Люси с обидой глянула на меня. Ей не было никакого желания ждать до утра. Мальчики же были слишком возбуждены, чтобы услышать Сьюзен. Они обрывали плющ руками, обрезали его перочинным ножом Питера, пока тот не сломался. Тогда они взяли нож Эдмунда. Скоро все вокруг было покрыто плющом и наконец они расчистили дверь
− Заперто, конечно. – разочарованно сказал Рабадаш.
− Но дерево сгнило. − возразил Эдмунд. − Мы быстро разломаем дверь на куски и будут отличные дрова. Давайте.
− Нет, так мы точно провозимся до самой ночи. – пробубнила я, оттаскивая парней от двери. Они недовольно глянули на меня, но я встала в трех метрах от двери. Я вскинула ладонь, которая буквально горела. Столп огня вырвался вперед и опалил старые доски, и дверь – от которой осталось так мало – мгновенно отворилась. Эдмунд и Рабадаш удивленно присвистнули:
− Ого. Неплохо, Ваше Величество. – усмехнулся Эдмунд.
− Спасибо.
Мальчики стояли над кучей пепла дерева, вглядываясь в холодное темное отверстие.
− Сделаем факел. − сказал Питер и, оглянувшись на меня, видимо хотел попросить это сделать, но я уже протянула один факел ему, другой – Рабадашу.
− Я пойду вперед. – сказала, зажигая огонек на своей ладони. – Потом Эдмунд, Питер с факелом, Люси со Сьюзен и Рабадаш закончит нашу цепочку. Хорошо?
У Эдмунда еще был электрический фонарик, который он получил на день рождение всего неделю назад и батарейки еще не сели, но вещицу было решено приберечь на потом. В указном порядке мы, один за другим, вошли в дверь. Этот спуск напоминал мне ту лестницу, по которой я шла, когда Аслан решил уничтожить сердце Джадис. Тогда я тоже шла по старой лестнице, только не вниз, а вверх. От воспоминаний тех мгновений меня немного затошнило. Эдмунд схватил меня за плечи.
− Эй, все в порядке? – с заботой произнёс он. Я кивнула.
− Что там у вас? – спросил откуда-то сверху Рабадаш. Я оглянулась и увидела освещенное огнем его лицо.
− Ничего.
Мы спустились еще немного, как оказались у подножья лестницы Люси воскликнула:
− Шестнадцать! Это совершенно точно наш Кэр и наша сокровищница, потому что я помню, как мы с Анабессом из любопытства считали ступеньки в сокровищнице.
Я буквально физически ощутила, как напрягся Эдмунд. Люси, как и Сьюзен, вспоминали минувшее с необычайной легкостью и толикой грусти. От части, им было ни за что не понять меня, Эдмунда и Питера, ведь они оставили в Нарнии друзей, а не детей и супругу.
Когда помещение озарилось светом, все поняли, что действительно находятся в древней сокровищнице Кэр-Параваля, нашего королевского замка. Посередине шел проход (как в оранжереях), и с обеих сторон стояли, как рыцари, охраняющие сокровища, богатые доспехи. Затем шли полки с драгоценностями: ожерельями, браслетами, кольцами, золотыми чашами и блюдами, брошами, диадемами и золотыми цепями. Неоправленные камни громоздились как куча картофеля − алмазы, рубины, карбункулы, изумруды, топазы и аметисты. На полу стояли большие дубовые сундуки, окованные железом и запертые на висячие замки. Было очень холодно и так тихо, что мы слышали собственное дыхание. Драгоценности были так покрыты пылью, что мы, узнав большинство вещей, с трудом признали в них драгоценности. Место было грустное и немного пугающее, казалось, что все это давным-давно заброшено. Несколько минут хранилось молчание. Потом, все так же молча, начали ходить взад-вперед и разглядывать вещи. Это было похоже на встречу со старыми друзьями. Потом Сьюзен воскликнула:
− Смотри! Наши коронационные кольца… помните, когда мы впервые надели их? – колец было пять. Золотые перстни, которые по началу мы снимали каждый раз, когда оставались одни, а потом уже не разлучались с ними никогда. Лишь единожды – потому что охотиться с такими украшениями было неудобно. Пару секунд смотрели на наши символы власти, а после поочерёдно взяли, каждый свое. Темно-фиолетовый аметист для меня, сапфир для Эдмунда, золотистый топаз для Сьюзен, изумруд для Люси и рубин для Питера. Потом еще послонялись по сокровищнице, находя различные памятные и не очень вещи. Маленькая брошка, которая была усыпана мелкими драгоценными камнями розового цвета – Анабесс попросил гномов сделать такую для Перлиты, когда та только родилась. Доспехи Эдмунда, в которых он был на турнире на Одиноких Островах. Золотой браслет, сделанный гномами на двадцатилетие Сьюзен, а также большой рог с рубинами, из которого пили только на свадьбах молодожены, чтобы их брак был крепким и счастливым.