В его колючих глазах на миг всколыхнулось что-то знакомое и вновь пропало:
- Я. На своей. Стороне, - проговорил он раздельно и чётко. - Только я. Больше никто. Прилетела со мной нянчиться, принцесса на белом коне? Мне этого не надо. Сам справлюсь. Возвращайся к Андрюхе.
- Мы с ним расстались! - крикнула Жучка, отчаянно кусая губы.
- Ну и зря, - равнодушно бросил он через плечо, шагнув прочь от порога, который едва переступил. Дверь за ним захлопнулась.
Глубоко дыша, Жучка крепко сжала кулаки и прикрыла глаза, отвернувшись от долбаных видеокамер. В ушах у неё всё ещё звучал Серёгин холодный насмешливый голос.
... Прилетела со мной нянчиться...
...Я на своей стороне...
... Не твоё дело...
...Принцесса на белом коне...
Так, значит.
Ладно.
Похуй, пляшем.
К вошедшему в кабинет врачу Жучка повернулась уже совершенно безмятежно и только прищурилась:
- Ну и что вы рассмотрели на своих видеокамерах?
- Что вы умеете держать удар, - отозвался тот по-прежнему невозмутимо. - Но всё-таки присядьте. - Он пододвинул ей стул.
- Я с детства боксом занимаюсь. - Она поправила на плече ремень сумки. - Некогда рассиживаться. Я всё равно всё выясню. Пусть даже для себя.
- Желаю вам удачи, - серьёзно сказал Максим Максимович. - Знаете... - он помедлил, - меня чем-то тронули его песни.
- Вы их слушали?
- Я всегда стараюсь узнать как можно больше о своих пациентах.
- Но вы же поняли, что это не бред наркомана? - проговорила Жучка, напряжённо взглянув в его холодные внимательные глаза.
Он снова почему-то помедлил и вместо ответа повторил:
- Я вам желаю удачи, Варвара.
* * *
Оказавшись наконец на кухне перед Ольгой Васильевной, Жучка поняла, что не может и не хочет в подробностях пересказывать ей всё, что произошло в клинике.
- Он велел мне уезжать обратно, - глухо проговорила она, глядя на атласную бахромчатую скатерть и бесцельно вертя в руках вилку. - Но я никуда не поеду, пока всё не выясню до конца.
Лицо Ольги Васильевны было таким же серым от усталости, как, наверное, у неё самой.
- Со мной никто не захотел прямо разговаривать, Боятся, - отозвалась она так же коротко. - Но я тоже не отступлюсь.
Протянув руку, женщина крепко стиснула пальцы Жучки, и та подняла глаза. Странно, но Ольга Васильевна улыбалась:
- Тук-тук, Нео. Идём за белым кроликом?
Жучка даже не сразу поняла, что она такое говорит, а когда поняла, рассмеялась:
- Тук-тук, Тринити. Прорвёмся!
...Лёжа без сна в маленькой комнате и наблюдая, как по потолку пробегают отблески фар от проезжавших мимо автомобилей, она не прикидывала, с чего ей завтра начать и куда пойти. Она это знала.
Она просто слушала звучавшую внутри безо всякого плейера Серёгину песню.
Рассветы - лишь наша выдумка,
Их отменить так легко,
Как шарик падает в выемку
И льётся на пол молоко.
Молчание - клей для реальности,
Которую страшно сломать.
Когда я впадаю в крайности -
То в этом ты виновата.
И снова я буду прокручивать
Счастливый финал в голове,
Но всё-таки это не лучше,
Чем пить в одиночку портвейн.
И в драме, что пишет сознание,
Обвенчаны мы давно,
И в жизни из всех состояний
Нам лучшее не дано.
Тревожно на тихих улицах,
И давят мешки облаков,
И дымом извечным курится
Не-здесь-не-сейчас-любовь.
На ветках остались искорки
Того, что горело в тебе,
И что для меня немыслимо.
Души не бывает две.
* * *
- Я дам тебе все контакты Орлова, - Ольга Васильевна, хмурясь, взялась за мобильник.
Жучка кивнула:
- Давайте. Но начну я с ребят из группы.
- У меня есть телефон одного из них, но он давно отключен, - вздохнула Ольга Васильевна. - Некий... м-м-м... Бандерас.
Некий Бандерас был барабанщиком группы и в данный момент действительно находился в глухой отключке.
- Мы пойдём другим путём, как сказал вождь мирового пролетариата, - задумчиво пробормотала Жучка, раскрывая ноутбук.