Жучка вспомнила, что встречала это имя, когда проглядывала по совету Марши соответствующую статистику в Сети - индеец просидел в тюрьме чёртову уйму лет за убийство двух агентов ФБР, хотя его вина вроде как даже не была толком доказана.
Статистика, кстати, и вправду... впечатляла.
"Война всё ещё идёт..."
Марша Рейнберд точно знала, что такое война.
* * *
Заканчивался ноябрь. Впереди маячило неизбежное, как коммунизм, навязчивое америкосовское Рождество. Какофония покупок, скидок, Санта-Клаусы в универсамах. И каникулы. Все разъезжались кто куда, и в кампусе должны были остаться в основном только иностранные студенты.
Жучку с Королём тоже пригласили погостить, - кажется, долговязый застенчивый очкарик Боб Тейлор, - в Техас, на отцовское ранчо. Жучка резко отказалась, едва Король ей об этом заикнулся - она не собиралась упускать возможности лишнего заработка в свободное каникулярное время.
Они с Королём, конечно, из-за этого в очередной раз перелаялись. Уже привычно, прямо как прожившая вместе много лет, задрюченная жизнью семейная пара: какой-нибудь дядя Петя в растянутых трениках, с отвисшим пивным пузом, и тётя Маша в бигудях, шлёпанцах и засаленном халате.
Провались оно всё...
В последние недели Серёга вообще перестал выходить на связь. Ночами Жучка торчала с ноутом на балконе, всё дожидаясь - а если он появится в Сети? Ветер с океана был холодным и солёным, ерошил ей волосы, будто большой рукой, и она сидела там, пока совсем не подмерзала, а Король пытался её утащить, злился и орал, что она спятила.
Спятила, как же...
Релиз Серёгиной группы опять откладывался. Жучка нашла в Сети интервью с его продюсером, обычное рекламное и жизнерадостное "бла-бла". Продюсера звали Фёдор Орлов, и Жучка внимательно рассмотрела его улыбающееся лицо на фотографии: в меру циничный, в меру открытый взгляд преуспевающего сорокалетнего мужика, ничего в нём не было настораживающего. Но почему Серёга молчал? И почему иногда так заходилось от тревоги сердце?
В конце концов, после очередной бессонной ночи она не выдержала и опять позвонила в Москву, хотя боялась, что Ольга Васильевна сочтёт её истеричной дурой, как и Король.
Ну и ладно, ну и пускай.
Жучка сперва даже не узнала её голос в телефонной трубке - таким усталым и бесцветным он был.
- Серёжа в больнице, - коротко сказала Ольга Васильевна. - Всё в порядке, он просто... переутомился. Ему надо немного отдохнуть. Ты не волнуйся, Варя...
Даже не дослушав, Жучка нажала на кнопку отбоя.
Мозг заработал холодно и чётко, будто какой-то механизм - ей даже показалось, что она видит и слышит, как всё быстрее крутятся внутри её головы шестерёнки, уверенно цепляясь друг за друга, как стремительно раскручивается маховик.
Пришла беда.
Война.
И Серёга сражается там совсем один.
Она раскрыла ноут и достала из сумки кредитку.
Явившийся рано, как ни странно, Король застал её за сборами. Шмоток у неё, к счастью, было немного
- Ты чего тут? - оторопело заморгал он, замерев у порога, как вкопанный. - Ты...
- Я лечу в Москву, - Жучка рывком застегнула "молнию" дорожной сумки и поднялась. - Заказала билеты. Завтра в два часа - рейс на Нью-Йорк. До этого я все формальности тут должна уладить.
- Да что ты несёшь?!
- У Серёги проблемы, - ответила она коротко. - Думаю, большие. Я должна там быть.
Дико взглянув на неё, Король выхватил из кармана мобильник:
- Мама?..
Не желая ничего слышать, Жучка вышла на балкон и устало опёрлась на перила. Она заранее знала всё, что будет сказано. И это "всё" она выпалила в лицо Королю, едва только тот распахнул балконную дверь и шагнул к ней:
- Конечно, на самом деле всё в порядке, всё у мамы под контролем. Я чего-то там себе понавыдумывала, а Серёга же просто творческая личность, хуле, у творческих личностей бывают... кризисы. Я собираюсь спустить в унитаз всё своё грёбаное будущее из-за каких-то выдумок. Я впахивала здесь целый год, как ломовая лошадь, а теперь...
Но Король сказал совсем другое. Голос его был очень тихим и чётким, и Жучка впервые увидела в его лице черты Ольги Васильевны.
- Уладишь все формальности, значит? А я... получается, вообще не вхожу в твои... формальности?
Она облизнула враз пересохшие губы, прямо глядя ему в глаза, ставшие очень взрослыми и совсем больными:
- Ты - не пропадёшь. Ты... прости.
- Поня-ятно, - хрипло протянул Король, сглотнув.
И спросил - опять очень тихо и опять совсем не то, чего она ждала:
- Так ты тогда... в десятом классе... из-за Серёги меня динамила? Выбрать не могла?