Там дюжина всадников на айях и шомалах атаковала вереницу повозок. Атакующие проносились мимо, пуская стрелы, а несколько человек из каравана пытались противостоять им. В биштара, влекущего первую колымагу, попала стрела, и он, в бешенстве разбив свою телегу, с трубным воем мчался прочь по равнине.
Виктор уронил этюдник и выхватил маленькую подзорную трубу, купленную в Росиде. Теперь он мог разглядеть подробности. Кто-то из защитников каравана уже валялся на земле у повозок, а один поджигал снаряд, смахивающий на римскую свечу. Хассельборг знал, что в основе кришнянской пиротехники лежит не порох, а споры какого-то растения. Споры эти, хоть и не взрывались, все же давали отличный жар и вспышку. И действительно, снаряд выплюнул несколько шаров пламени, посеявших хаос среди нападавших. У одного из шомалов опалило шерсть, и он ринулся бежать в сторону гор. Тщетно всадник пинал бедное животное и натягивал поводья в попытке повернуть обратно.
Переведя подзорную трубу на караван, детектив увидел в последней повозке что-то выкрикивающую кришнянку. Женщина находилась достаточно далеко, но в меркнущем свете дня он оценил ее соблазнительную фигуру и красивое одеяние.
Конечно, Виктор Хассельборг был человеком закаленным и умевшим держать себя в руках, он редко позволял чувствам одерживать верх над разумом. Но на этот раз вырабатывающие адреналин железы закусили удила и понесли его, не зная удержу. Мозг еще пытался вмешаться, говоря, что следует переждать драку и потом спокойно продолжать путь к Хершиду. А ноги уже бежали обратно к коляске.
В экстренной ситуации детектив, к собственному удивлению, мастерски распряг айю и надел на него седло, припасенное в повозке. Затем он вскочил на Аввау, пришпорил его и ринулся в сечу со всей быстротой, на какую был способен шестиногий скакун. Чувствовал себя Виктор при этом легендарным кришнянским героем Караром, затеявшим перебить выводок драконов.
Всадник, шомал которого несся к горам, сумел наконец обуздать животное и устремился к каравану. При этом разбойник не заметил настигающего его сзади противника и обернулся только в последний момент, когда услышал стук копыт. Он потянулся было за стрелой, но Виктор уже всадил меч ему в спину. «Конечно, это не по-спортивному, – подумал детектив, – но сейчас не время для рыцарства». Клинок вонзился по самую рукоять. К несчастью, Аввау пронесся вперед с такой быстротой, что рукоять вырвало из руки Хассельборга и меч остался в теле жертвы.
Безоружный, Виктор скакал во весь опор к каравану, сопротивление защитников которого было практически подавлено. Разбойники связывали тех, кто пал на колени, и усмиряли тех, кто еще пытался бороться. Один караванщик на айе мчался через равнину, его преследовало двое всадников. А та кришнянка все еще стояла в своей повозке, словно дожидаясь пленения. Детектив направился прямо к ней, крича на ходу:
– Не бойтесь! Я хочу спасти вас!
Вблизи кришнянка оказалась очаровательной девушкой с голубыми волосами уроженки западных племен. Поколебавшись сперва, она позволила подхватить себя и усадить на Аввау. Хассельборг развернул скакуна обратно к горной гряде. Хор воплей, раздавшийся за спиной, сообщил ему, что дерзкая попытка не останется безнаказанной.
Покуда Виктор гадал, как же ему выпутаться из затруднительного положения, в которое он влип благодаря безотчетному порыву, Аввау поравнялся с поверженным разбойником. Тот свалился со своего шомала и теперь на карачках полз по земле, меч торчал из его спины. Детектив, предчувствуя, что в ближайшее время ему, очевидно, весьма понадобится оружие, на ходу извлек свой клинок. «Следовало бы заснять эти каскадерские трюки, – подумал он. – Любой зритель решит, что все действие спланировано».
– За нами еще один! – предупредила девушка.
Хассельборг оглянулся и увидел мчащегося к нему противника.
– Держись! – скомандовал он и круто развернул своего скакуна. «Да эти шестиногие создания, определенно, способны развернуться хоть на пятачке!» – оценил сыщик еще одно достоинство животного.
Разбойник малость притормозил, удивленный тем, что человек, которого он считал безоружным, внезапно атакует его с мечом в руке. Виктор подлетел к нему и с размаху рубанул по голове, в пылу сражения забыв главное правило мечника – противника надо колоть. Уже в момент удара он сообразил, что, скорее всего, сломает клинок о железный шлем этого парня. Но Давия, кришнянская богиня удачи, еще не покинула его: он промахнулся ровно настолько, чтобы отсечь ухо и попасть в плечо. Разбойник с воем выронил булаву.
– Вам лучше поспешить, – посоветовала спутница.
Один беглый взгляд показал, что к ним скачет еще, по меньшей мере, трое. Хассельборг опять развернулся и возобновил бегство. Больше всего на свете он желал бы сейчас иметь какой-то хорошо продуманный, хитроумный план, а не нестись вот так вот, в состоянии некоторой экзальтации и полного замешательства. Надо хотя бы добраться до гор. Там, среди деревьев, он получит преимущество перед преследователями с их длинноногими шомалами и в темноте попытается ускользнуть.
Аввау наконец начал подниматься на склон отрога. Это был один из самых сильных охотничьих айев дашта, но он был отягощен двойной ношей, и разбойники постепенно нагоняли их. Что-то с легким пронзительным свистом пронеслось мимо. Какая-то ночная летучая тварь? Нет. Когда звук повторился, Виктор сообразил, что в них стреляют. Он съехал с дороги и стал править на лесистый гребень гряды, так как двигаться прямиком к коляске не имело смысла. Среди ветвей пролетела еще одна стрела.
– Они настигают? – спросил Хассельборг.
– Пока нет.
– Держитесь крепче!
Сердце детектива, казалось, готово было выскочить из груди, когда Аввау перепрыгивал через упавшие стволы, резко сворачивал, огибая деревья, и уходил куда-то вниз при нырке. Виктор только все сильнее стискивал коленями корпус животного и едва успевал уворачиваться от ветвей, норовивших хлестнуть его по лицу прежде, чем он их заметит. Пару раз айя споткнулся, но выправился, и Хассельборг благословил все шесть его ног. Еще больше он благодарил провидение, что участие в охоте и бегство из Росида подарили ему некоторый опыт скачки по пересеченной местности.
Сзади послышался залп визгливых проклятий.
– Один из шомалов упал, – сообщила девушка.
– Отлично! Надеюсь, всадник сломал себе шею. Когда достаточно стемнеет...
Должно быть, они добрались до основной горной цепи, и Виктор взял направо по неглубокой лощине. Аввау пробивался сквозь густые заросли, царапавшие ноги всадников. А один раз он чуть не скинул их, налетев во тьме на какое-то деревце. Спуски чередовались с подъемами, что также очень изматывало и без того уставших беглецов. Вскоре детектив с ужасом почувствовал, что закрепленное им в спешке седло начинает сползать.
– Думаю, мы оторвались от них, – сказала девушка.
Хассельборг остановил айю и прислушался: не перекрывает ли тяжелое дыхание животного шум погони. Еле-еле донеслись до него отдаленные голоса, но через пару минут пропали. Тогда Виктор спешился, разминая одеревенелые ноги, и помог сойти девушке. Взглянув на нее внимательно, он спросил:
– Мы с вами случайно нигде не встречались?
– Откуда мне знать? Кто вы, странник, спасающий девиц из беды?
– Кавир бад-Матлум, художник, – представился он, поправляя подпругу (похоже, он неправильно застегнул половину ремней).
– Вот как? Я слышала о вас при дворе дашта.
– Так вот где я вас видел! Во дворце мне назвали вас Форией баб-как-то-там.
– Я дочь Вазида.
– Совершенно верно, баб-Вазид. И вы ведь племянница какого-то важного лица, не правда ли?
– Должно быть, вы имеете в виду моего дядю Хасте. Хасте бад-Лаббаде. Ну, знаете, верховный жрец.