Король Карл, отец Вашего Величества, был и смолоду крут и уже тогда ради достижения своих замыслов рубил по живому Поэтому сеньоры, ущемленные его первыми указами, не замедлили показать зубы. Первая вспышка произошла в 1549 году, каковая и была сразу затоптана. Было взято немалое число дворян и сеньоров, с ними со всеми было поступлено по закону. Самые главные зачинщики, однако, остались в тени. Их имена не были названы, а сами они отмежевались от бунтовщиков и выразили притворную верность королю. На деле же они выпустили пробный шар, чтобы испытать качества молодого монарха, и, увидев, что он человек решительный и скорый на расправу, до времени затаились. Терпение их со временем истощилось, после умаления их вольностей новыми декретами. К 1563 году предательский род герцогов Кайфолии решил, что настал момент исполнить заветы предков и свергнуть Маренский дом. Заговор был подготовлен воистину страшный. Герцог Фрам говорил вслух: „Или мы, или они“. Он мог быть уверен в успехе — с ним был Кейлембар и герцог Марвы, наиболее к королю близкий и свободный от всяких подозрений. Однако дело изменнических сил дворян погибло в самом своем зародыше.
В свите герцога Марвы находился некий французский интриган, маркиз Жозеф де Лианкар, юноша смазливый, но прехитрый и умеющий сыскать свою выгоду Вряд ли сеньор Марвы даже знал его в лицо, зато последний знал гораздо больше, чем ему следовало. Так вот, сей дворянчик раскрыл Его Величеству королю Карлу все карты заговорщиков, назвал все имена, планы, даты и прочее — словом, все. Это было рассказано им королю в моем присутствии, и больше никто об этом не узнал. Поэтому, когда Ваше Величество станете читать эти строки, тайна рождения сегодняшнего сиятельного герцога Марвы станет известна только Вам. Я почитаю за долг передать Вам эту тайну яко достояние царствующей фамилии. Ибо за упомянутую услугу король обещал сему неверному человеку герцогство Марвы, и тот воистину получил его, но не вдруг и якобы за иные заслуги. Это было предложено самим Лианкаром, чтобы замести следы. При дворе же, смутно угадывая, но достоверно не зная причин его внезапного взлета, мстят ему хотя бы тем, что зовут его „герцог Лианкар“, что ему несомненно прискорбно слышать.
Участники заговора взяты были врасплох. Все они признались в своих злодейских умышлениях, будучи должным образом пытаны, чем и подтвердилось, что доносчик не лгал. С сеньорами и прочими поступлено было по закону. Весь род герцогов Марвы был изведен, и с детьми, тогда как наследники Кайфолии и Кейлембара, яко ничего не знавшие о заговоре, не принимавшие в нем участия и публично отрекшиеся от своих изменнических отцов, были оставлены в живых. Доля участия в заговоре самого принца Кейлембара оказалась чрезвычайно слабо доказанной. Можно было даже полагать, что он пострадал без вины. Поэтому король Карл обласкал наследника и приблизил его к себе. Наследнику Кайфолии угрожала участь отца, и немалых трудов стоило умолить короля пощадить молодого человека, который к моменту заговора уже три года проживал за границей, учась в разных университетах Европы, и вернулся в Виргинию лишь после раскрытия дела, по именному королевскому вызову. Молодой герцог Фрам принес покаянную присягу верности, и король определил ему жить в Дилионе, без титула и права выезда из города, а Кайфолия на 31 год перешла под королевскую марку.
Кейлембар неплохо проявил себя на военном поприще, за что королем отличен был орденами. Последний из Фрамов уже десять лет сидит в Дилионе, занимается науками, а что думает — Бог ведает. Теперь, на склоне моих лет, стал я думать, что ради вящей государственной пользы следовало бы ему тогда же умереть, но сделанного не переделаешь…»
Жанна прочла это место еще раз, подумала и решительно написала на полях: «Амнистия. Вернуть все права»
Только сейчас она почувствовала, что голодна и сидит без движения уже довольно долго. Путешествие по времени и пространству захватило ее настолько, что она никак не могла вернуться к настоящему моменту.
Она машинально раскрыла вторую тетрадь и тут же позабыла и об усталости, и о голоде. Здесь была «опись ближайшим людям короля Карла», его министрам и сановникам — теперь это были ее министры. Первым в этом реестре шел Карл Вильбуа, принц Отенский. Старик писал о нем так: «Ваше Величество, если вы верите, что я всегда желал Вам добра, то Вы поверите и тому, что я скажу Вам об этом человеке: верьте ему. Верьте ему прежде чем другим, Ваше Величество, он воистину достоин королевского доверия».