— Вы, вероятно, приехали по поводу этих болванов наследников, ваше сиятельство? Я думаю, мы можем быть спокойны: я отвадил их раз и навсегда…
— Спасибо, герцог, это важная услуга, — сказал государственный секретарь. — Наследники — Бог с ними… Нет ли у вас вестей из Генуи?
— Увы, ваше сиятельство, — затуманился Лианкар, — просто ума не приложу, чем объяснить столь странное молчание маркиза де Плеазант…
— Викремасинг прибывает на днях, — сообщил Гроненальдо. — Необходимо созывать Совет…
— У вас есть приказ Ее Величества? Меня, к сожалению, она не допускает к себе. Я как опальный…
— Не только вы, синьор, — прервал Гроненальдо, — я также не видел королевы со дня похорон…
— Что вы говорите! — искренне изумился Лианкар.
— Я сношусь с Ее Величеством через синьору де Коссе, — сказал Гроненальдо. — К ней пускают только женщин. Из мужчин один Кайзерини имеет к ней доступ.
— Вот как! Что же они говорят, по крайней мере?
— Королева плачет, — сказал Гроненальдо.
Седьмого декабря маршал Викремасинг прибыл в Толет. Как только его личный штандарт взвился на башне замка Герен, его постоянной толетской резиденции — он послал в Аскалер за приказаниями. Гроненальдо и Лианкар распорядились назавтра созвать Военную комиссию Совета вельмож.
Королева не показывалась. Приходилось решать без нее.
Ровно в восемь часов утра Викремасинг вступил в Рыцарский зал Мириона. Его приветствовали стоя. Здесь были уже все вассалы и верные слуги Ее Величества, собравшиеся в грозный час на ее защиту: Альтисора, Уэрта, Рифольяр, Крион, де Милье, герцог Правон и Олсан, сеньоры помельче, были генералы и высшие офицеры — служилое дворянство, не имевшее за душой ничего, кроме заслуг.
Викремасинг ответил на приветствия маршальским жезлом и прошел на свое место. Гроненальдо открыл совещание:
— Господа сеньоры и чины! Покой Виргинии в опасности. Шайка предателей, во главе с герцогом Кайфолии и принцем Кейлембара, навязывает Ее Величеству открытую войну. Путем обмана и разбоя ими захвачен город Дилион, где они собирают армию. Неопределенно положение и в нашей итальянской провинции: из Генуи уже несколько недель не поступает никаких известий. Предлагаю вначале рассмотреть сведения о наших наличных силах.
Наличных сил оказалось мало, как и следовало ожидать. Практически Толет располагал на сегодня только лейб-гвардией, да и то не в полном составе: черные мушкетеры ди Архата находились в Польше, а два полка телогреев Арведа Горна — в Генуе. В Толете были белые мушкетеры де Милье и три гвардейских батальона — синий, красный и белый, и это было все. Полк телогреев под командой капитана Гагальяна был в Трале-оде. Главная боевая сила, армия Викремасинга, еще пересекала форсированным маршем Богемию и Польшу, и ждать ее надо было не ранее Рождества.
Воцарилось тягостное молчание. Лианкар первым подал голос:
— Надо полагать, что и силы мятежников сейчас тоже не весьма велики, но и нам не взять Дилиона с нашими сегодняшними силами, это совершенно ясно.
— Кто еще? — спросил Гроненальдо. — Вы, граф Вимори?
Уэрта, уже давно вертевшийся на месте, вскочил:
— Я согласен с герцогом Марвы. Затем — если я могу положиться на качества моих батальонов, стоящих здесь, то я сомневаюсь в качествах батальонов, стоящих в Ахтосе. Их могли соблазнить мятежники…
— Разумеется, — сказал Альтисора, — сомнения графа Вимори кажутся мне справедливыми. Равным образом и на полки телогреев, что стоят на острове Ре, могли воздействовать проповедники епископа Понтомского…
Еще несколько человек высказались в том же духе: кому можно доверять, кому нельзя. Настроение падало. Все взоры наконец обратились на маршала. Викремасинг посопел в усы.
— Все это лишнее, — заявил он. — Нужно доверять. Не бояться тени. Речь не об этом. Мы варим суп для врага. Этот суп надо посолить погуще, а соли мало. Вот о чем надо думать сейчас. Первое — набор в армию. Второе — назначить суммы сеньорам для военной кассы. То же — купцам и банкирам. Третье — пушки, порох и вообще оружие. Арсеналы.
Он оглядел собрание, фыркнул и продолжал:
— Четвертое — услуги наших вассалов. Польские, богемские и венгерские дворяне охотно постоят за королеву, Доверять им можно, это я вам говорю. Многих знаю лично. Пятое — еда и девки для армии. Особенно важно. Воюем у себя дома. Грабить и насиловать нельзя. Ganz unmoglich[128]. У меня все, господа.