Первое, что она смутно увидела, раскрыв глаза, — страшное, белое лицо Жанны. Это лицо вдруг стало расти, заслонило небо. Жанна упала на грудь Эльвире и разрыдалась.
Из садов, поодиночке и группами, выбегали охваченные паникой лигеры. Свитские господа отгоняли их выстрелами. Анхела держала Жанну за плечи и повторяла, сама срываясь в плач:
— Ваше Величество… все хорошо… Это лошадь Пуля попала в лоб… все хорошо…
Эльвира уже вполне пришла в себя после шока, но Жанна никак не могла успокоиться. Она всхлипывала и дрожала, сжимая теплую, живую руку Эльвиры. Перед глазами ее маячили потоптанные кустики чертополоха. Анхела пыталась напоить ее водой; Жанна стучала зубами о край фляжки, разливая воду себе на грудь, но не могла сделать глотка.
Наконец прибыл полумертвый от скачки хирург. Жанна к этому времени оправилась, шумы и краски мира вернулись к ней. В самом деле, все было хорошо, Эльвира была жива.
— Вы опоздали, — сказала она хирургу, — но это все равно… Анхела, пусть маркиз Магальхао лично доставит Эльвиру в мою палатку. Дать ему хороший конвой.
Пока готовили носилки, Эльвира шептала Жанне:
— Не надо, Жанета. Я могу ехать с тобой… Вот, смотри.
Она попыталась сесть, но тут же опрокинулась на спину, закусив губу. На глазах ее выступили слезы боли.
— Что? Рука? Где лекарь?
— Это легкое растяжение связок, Ваше Величество… — заверил хирург, ощупав левую руку Эльвиры. — Ничего опасного… Я сделаю тугую повязку, и все пройдет…
Жанна поднялась на ноги.
— У меня остается Анхела, — сказала она.
— Но я умру от страха за тебя…
— Эльвира, не обижай меня! — воскликнула Анхела с акцентом. — Я сберегу жизнь Ее Величества… Вот… — Она сложила указательные пальцы крестом, поцеловала их и выпалила по-испански: — Клянусь знамением креста, которое лобызаю недостойными устами…
Подскакавший офицер прокричал сверху:
— Ваше Величество, граф Альтисора подходит!
— Слава Богу, — сказал Викремасинг и перекрестился, — самое время.
Положение складывалось даже лучше, чем можно было ожидать, и все же маршал был озабочен. В три часа пополудни деревня Ароса была взята, и лигерам пришлось сдать редут Принцепса, так как позиции на фронте ферма — сады, прорванные в нескольких местах, попросту развалились. Сопротивлялся еще правый фланг, на который не было оказано сильного давления; но со сдачей главного редута прямой путь для удара по мрежольскому лагерю, последнему оплоту мятежников перед Дилионом, был открыт.
Сейчас немедленный удар был необходим, именно немедленный, чтобы лигеры не имели времени опомниться, и притом достаточно мощный, чтобы довести дело до конца на одном дыхании. Но Викремасинг совсем не был уверен, что с наличными силами удар принесет ему успех. Его войска были сильно утомлены и потрепаны боем; за редут Принцепса ему пришлось дорого заплатить. Кроме того, торчал и не сдавался, словно заноза в боку, несломленный правый фланг противника. Судя же по стрельбе, которой лигеры отвечали на каждое движение в захваченном редуте Принцепса, они не собирались отдавать задешево и мрежольский лагерь. Поэтому появление Альтисоры свалило камень с сердца Викремасинга. Альтисора должен был пройти мимо Мрежольского леса и прорвать правый фланг лигеров.
Ни Альтисора, ни Викремасинг не знали, что в Мрежольском лесу ждет своего часа полк виконта де Баркелона.
Им выпало самое трудное: сидеть и смотреть на сражение, не зная, когда их позовут. Большинство, впрочем, даже и не видело ничего, а только слышало — яростный грохот пушек, лихорадочные хлопки мелкого ружья, визг и ржание взбесившихся коней, рев тысяч глоток. Эта пытка длилась целую вечность. Солдаты сидели, уткнув головы в колени, офицеры мыкались между посаженными на землю взводами, шепотом ругаясь для бодрости; виконт Баркелон торчал на опушке, шаря по полю подзорной трубой. Раза два он уезжал к Кейлембару, и тогда его место занимал один из офицеров.
Съездив и вернувшись в третий раз, он сказал:
— Мы сдаем редут Принцепса. Тише, о merde! Теперь недолго ждать. Альтисора вот-вот появится на этой дороге — так донесли лазутчики. Наше дело — разрезать, раскрошить, растоптать Альтисору ко всем свиньям. Слушайте меня внимательно. Вы, кавалер анк-Ретем…
Когда Баркелон поставил задачи офицерам и отпустил их, с верхушки вяза раздалась заливистая птичья трель. В гуще леса ей ответила другая. Но Баркелон не прислушивался к ним: ему было не до птичек.