— Эта дверь — в аванзал, ваша светлость, — докладывал мажордом, сдержанно дирижируя своей булавой, — эта — в столовый зал, а эта — во внутренние покои, в комнату, смежную с опочивальней вашей светлости. Во времена оны зал служил Его Величеству Лодевису сборным залом для охотников… как изволите видеть, ваша светлость, панели внизу погрызаны собаками, и это не везде удалось скрыть.
«Собаки — вздор».
Вот сюда войдет она, прелестная дама… с ней, вероятно, будет какая-то свита… небольшая, надо думать, ну, это не важно… а отсюда ей навстречу выйдет он, приветствует ее… и они проследует туда, в столовую палату с окнами во Двор Быка… а затем… затем приказывать будет уже она.
— Теперь покажите мне мой кабинет, — сказал он.
В кабинете он присел к столу, написал на большом листе:
«Жанна, я здесь. Плеазант».
— Распорядитесь, чтобы это немедля отвезли в Толет, в Аскалер.
Мажордом принял письмо и вышел. Алеандро подтянул к себе еще один лист.
«Маркиз Плеазант, — вывел он с росчерками, — ожидает у себя прелестную даму завтра в полдень в Дубовом зале».
Это письмо пролежало на столе четыре дня. На пятый день в замок прискакал бородатый сержант в каске телогрея.
«Однако, — подумал про себя Алеандро, — что за новости? Телогреям не разрешалось носить бороду».
— Ее Величество… — начал было бородач.
— Тихо, мой друг, — оборвал его Алеандро. — Вам что было сказано? Говорить «прелестная дама».
— Мне не было сказано…
— Стало быть, забыли сказать. — Алеандро распечатал привезенную телогреем депешу, глянул в нее и повторил: — Воистину забыли сказать… Вы говорите — ответ в Тралеод и непременно сегодня? В таком случае вот он.
Алеандро взял со стола запечатанное письмо и отдал Авелю.
Карета, сопровождаемая десятком конных телогреев, прибыла точно в полдень.
Дверца распахнулась, и Жанне подал руку какой-то почтенный старец, Она туманно посмотрела на него.
— Кто вы?.. Мажордом? Тем лучше. Ведите нас.
— Светлейший маркиз Плеазант… — начал было мажордом, но Жанна, не слушая его, уже резво шагала по ступенькам парадного входа. За ней поспешали Эльвира и Анхела, подобрав юбки. Дворецкий забежал сбоку и с поклоном раскрыл двери.
— Куда? — бросила Жанна.
Не дыша, вбежала она по лестнице, пронеслась через аванзалу и остановилась посреди навощенного пола, отражаясь в нем, как в воде.
Маркиз Плеазант, в белом парадном костюме, сверкающий регалиями, склонился перед ней. Она переводила дыхание, выжидая, пока он закончит поклон и выпрямится. Наконец он выпрямился. Жанна заметила, что он сильно изменился, но главное было то, что это был он.
— В вашем парке прекрасный боярышник, маркиз, — произнесла она кукольным голосом. — Я любовалась им по дороге. В цвету он должен быть очарователен.
— Я несказанно счастлив… — начал было он.
Жанна, не слушая его, обернулась к Эльвире и Анхеле — те, точно марионетки, кланяясь, вышли из зала спиной вперед. Маркиз де Плеазант, повинуясь ее взгляду, замкнул за ними дверь, повернулся к королеве. Она стояла на том же месте и в той же позе, как остановилась, будто приросла к полу. Он зашел к ней с лица:
— Ваше Величество… Жанна… Не угодно ли… обед ждет…
Бледное лицо королевы наконец дрогнуло.
— К черту… — почти беззвучно вылетело из полураскрытых губ. — Давид… Я изнемогаю… Ну, раздевай же меня… Я не сделаю более ни шагу…
Он сбегал на цыпочках, замкнул дверь в столовую палату. Жанна не шевелилась. Он опустился перед ней на колени, стал целовать ее руки. Каждый раз рука падала, как неживая, чуть только он отпускал ее. Тогда он принялся развязывать на ней банты, расстегивать крючки и пуговки, распускать шнуровку. Его руки тряслись. Жанна стояла неподвижно, лишь изредка помогая ему освободить себя от платья. Наконец все было кончено. Жанна постояла обнаженная в куче своей одежды, затем перешагнула через нее.
— Иди же, — прошептала она, — где постель?
— Это недалеко… — прошептал он в ответ.
Он подхватил ее на руки и понес. Она тяжело дышала, срывая с него золотые регалии.
А за дубовыми дверями стояла Эльвира и яростно кусала губы. Глаза ее были наполнены злыми слезами, но она крепилась изо всех сил. Анхела де Кастро стояла рядом, обняв ее за плечи, и молча гладила по голове.
Глава XLIX
AMOR LOCO[31]
Motto: Небезызвестен мне и этого подвига распутный совершитель! Но вот я испытаю как следует, вполне ли ты обладаешь присутствием духа и особенным благоразумием.