И Вера, уже не замечая отражения в зеркале, представила: как она, героическая красавица, которая только что рубилась на мечах с врагами своего царства-королевства (или с бластером в руках участвовала в задержании особо опасного для всей Галактики преступника), теперь входит в бальный зал. Вот она, тонкой рукой отодвигая с прекрасного лица прядь волос, улыбаясь гостям, идет приветствовать хозяев замка. Она ступает уверенно и грациозно, чуть придерживая край платья. И пусть под этим платьем у нее боевые штаны и сапоги, которые она не успела переодеть, никто не замечает этого – ведь она так стройна и легка… Но пребывание девушки-воина на балу недолго – всего несколько танцев, и она вынуждена удалиться. Суровая служба – охранять покой своего народа от посягательств врагов – ждет ее. Она выбегает из замка, садится на коня и стремительно удаляется в ночь. Гости долго смотрят с балкона, как реет на ветру ее светлое платье…
А сейчас, в этом обтягивающем костюме, она напоминает упитанную секретаршу… Фу! Раз мама ей ЭТО купила, пусть сама и носит!
Вера широким шагом направилась в мамину комнату и повесила дурацкий розовый с коричневыми цветочками костюмчик ей в шкаф. Развевающееся платье, легкая походка, танцы на балу… Бред. На самом деле все окажется не так: Вере, как всегда, будет очень неловко. И все ее силы окажутся брошенными на то, чтобы никто этого не заметил. А значит, ей придется вести себя как обычно: неприступно и надменно. И постараться смотаться домой при первой возможности.
А раз такое дело, то нечего и утруждаться с внешним видом. Надеть бы какую-нибудь дерюгу – чтобы хуже уже некуда! И пусть только кто попробует сказать ей что-нибудь насмешливое. А если и скажет – так что же, это будет неправда, что ли?
И взгляд Веры как раз-таки упал на… дерюгу. Да, в мамином шкафу она вдруг и нашла то, что надо! Это был просторный балахон из мешковины – длинный, с широкими рукавами и незамысловатой круглой дыркой-воротом, аккурат только голову просунуть. Скорее всего, балахон для ношения не предназначался – по крайней мере, на маме Вера его точно не видела. Очевидно, она это купила недавно – в качестве чехла для дорогой одежды.
Вера в балахон и облачилась. Он оказался длинноват – подол его практически лежал на полу. Но девочка не растерялась и подвязала его первым попавшимся кожаным пояском. Ну вот – очень даже хороший получился вид. Проще просто некуда. Вера решила и дальше в этом балахоне ходить. В нем она напоминала себе монаха католического ордена, практикующего бедность и самоограничения. И этот аскетический облик ее вполне устраивал.
Вера причесалась, упаковала гирлянду и отправилась в школу. Диски с музыкой она брать не стала – все равно классическую музыку, которую она любила, никто бы на вечеринке слушать не стал.
Ух, как суетились одноклассники, украшая кабинет новогодними атрибутами – мишурой, вырезанными из бумаги снежинками, картинками с Дедами Морозами, Снегурочками и елками. По стенам, шторам и наглядным пособиям мальчишки растягивали гирлянды. Руководил ими деловитый Пряжкин. «А может, та записка все-таки его рук дело? – озарило вдруг Веру. – Наверное, он просто попросил кого-то ее написать, чтобы я почерк не узнала. Все понятно… Эх!» Можно было смело давать деру…
Но нарядная Марысаева, прическа которой мерцала обильно разлитым по ней лаком с блестками, выхватила у Веры гирлянду и потащила ее Пряжкину.
– Вешайте быстренько, мы уже скоро начинаем! – скомандовала она.
Пряжкин улыбался во всю свою широкую физиономию – и смотрел на Веру. Катьке даже пришлось его в спину подтолкнуть.
– Ну шевелись же!
Пряжкин зашевелился – и полез вешать Верину гирлянду.
А Веру позвала учительница Ангелина Владимировна, которую она не сразу заметила среди ребят. Все, бежать поздно…
«Только подойди ко мне…» – покосившись на Пряжкина, подумала Вера и отправилась к столам с угощением, куда позвала ее учительница. Помогла разложить по вазам только что помытые мандарины и виноград. Больше помогать в приготовлении фуршета было не нужно. Уже все оказалось готово – девчонки постарались на славу.
Классная руководительница проверила электротехнику на предмет безопасности, дала отмашку Марысаевой: можно! Зазвучала музыка – и новогодний вечер начался.
Сначала разыгрывали какую-то сценку: веселого Женьку, наряженного Дедом Морозом, гоняла по классу Прожумайло-Снегурочка, заставляя его немедленно раздавать подарки из мешка. Дед хохмил, прятался от нее за спинами ребят. Но когда наконец-то Прожумайло его поймала, выяснилось, что в его мешке лежат лишь старые валенки, а подарков никаких и нету… Тут же появилась Муся Гладышева – очевидно, Чертенок, потому что была во всем черном, с хвостом и в рогатой шапочке, и заявила, что подарки утащила она, и теперь, чтобы их получить, все должны участвовать в конкурсах и выигрывать их, иначе подарки навсегда останутся у нее, а Новый год никогда не наступит. Как между собой связаны подарки и возможное ненаступление Нового года, авторы комедии не уточняли. Однако все присутствующие с этим согласились – и принялись участвовать в конкурсах. Но прежде все подбежали к столам – и смели с них практически все. Вера уж подумала, что фуршета не получилось. Но учительница и вовремя подоспевшая чья-то мама подложили на тарелки новых угощений.
Сначала неохотно, а потом с большим оживлением Верины одноклассники принялись бегать под музыку вокруг стула – чтобы потом, когда музыка остановится, успеть занять этот стул. Еще соревновались в скоростном надувании воздушных шаров и отгадывали немудреные загадки Деда Мороза. В промежутках между конкурсами выключался свет, так что мерцали-перемигивались только гирлянды, включалась музыка – и активисты тащили всех танцевать.
Муся Гладышева успела снять шапчонку с рожками и оторвать хвост. На ее голове появился картонный цилиндр, а на боку – брезентовая сумка. Маленькая кругленькая Муся совершенно не боялась выглядеть комично. И, надо же, над ней никто не смеялся… Как так? Вера с уважением посмотрела на нее и подумала, что сама бы она никогда на такое не решилась.
Муся раздала всем бумажные номерки и велела прицепить их на грудь.
– Будем играть в «Почту»! – весело воскликнула она. – Почтальон – я! За бланками для писем подходите ко мне!
В «Почту» играли на всех классных «огоньках», так что ничего нового в этой игре не было. Обычно Вера никому ничего не писала, только сама получала накорябанные Пряжкиным неизменные «Колобок…» или «Пончик, почем коттончик?», на которые, естественно, ничего не отвечала.
Вот и сейчас – не успела Гладышева сообщить об открытии «Почты», как у Веры в руке уже оказалась бумажка, где в стандартную форму «№ от №», отпечатанную на принтере, было вписано: «№ 12 от № 1». И шел текст кривыми пряжкинскими буквами: «Привет!» Номером двенадцатым была она, а первым – нетрудно догадаться, кто.
Вера взвыла…
Глава 5
Номеру от номера…
Только что закончился конкурс метателей монеток в пластиковые стаканчики, который Вера как раз и выиграла, получив за это приз – мягкую игрушку. Значит, сейчас опять включат танцевальную музыку… И скорее всего танец будет медленным, потому что его еще ни разу не было. Вера поспешила срулить в коридор – чтобы не стоять у стеночки и не делать вид, что ей эти танцы и не нужны. Потому что никто ее и не пригласит. К счастью, даже Пряжкин, который никогда раньше не танцевал.
К тому же, пока Вера бросала монетки, девчонки за спиной у нее мерзко хихикали. Они явно обсуждали ее одеяние, а известная модница Лиля Кобзенко даже ухитрилась осторожно оттянуть ворот балахона – материальчик щупала… Вере это было очень неприятно, она даже дернула плечом и, не оглядываясь, рявкнула: «Отстань!»
Так что сейчас она ушла, давая девчонкам возможность посмеяться, но чтобы и самой не слышать этого. Поэтому отправившаяся бродить по коридорам Вера не видела, что начались не танцы. Вместо них на середину класса выскочила Муся с пачкой каких-то голубых и розовых «сердечек», вырезанных из бумаги, и бодро заговорила: