- Ириаса, давай просто насладимся прекрасной прогулкой, о делах мы поговорим за следующим ужином.
Я поперхнулась, но тут же растянула губы в улыбке:
- Конечно Ваше Величество.
- Оставьте нас! - громко сказал Оусэнг всей нашей многочисленной свите, и добавил: - Хочу насладиться обществом дорогой супруги.
Мне стало слегка не по себе. Последний раз вместе Оусэнг и Ириаса "наслаждались обществом друг друга" в далекой юности. Хочет меня отчитать? Не понравилось, что я прервала его прогулку с любовницей? И то, что ему прилюдно пришлось с ней поругаться?
Придворные сразу же остановились и начали расходиться в разные стороны. Но не далеко.
Мы же фактически остались наедине, если не считать телохранителей, моих и императора. Но воины рассредоточились по округе, находясь в поле зрения, но в то же время давая нам ощущение уединения.
Вообще за эту неделю я поняла одну не мало важную вещь - царственную чету никогда не оставляют в одиночестве. Даже во сне. Но Ириасу это никогда не беспокоило, она с детства к этому привычная, а я... я вообще-то не жалуюсь. Просто констатирую факт.
В глазах не померкло, и я мысленно выдохнула. Не хватало еще из-за жалоб вернуться домой. Но осталась еще одна проблема – император. Чего это ему взбрело в голову со мной прогуливаться?
Начинать разговор император не спешил, я тоже молча шла за ним по парку.
Он резко свернул на одну из самых узких дорожек, придворные вынуждены были отстать окончательно, потому что места нам двоим едва-едва хватало, не говоря уж о телохранителях. Воинам пришлось ступить на газон.
Мы петляли по узким дорожкам, и казалось, что Оусэнг куда-то целенаправленно меня ведет, точнее – тащит за собой.
Мы шли очень долго и слишком быстро, я даже запыхалась, и устала. Все же одежда, в которую меня запаковали перед прогулкой горничные, была не предназначена для подобного забега по кустам. Но терпела, стиснув зубы. Повторяя, как мантру - ругаться и выходить на конфликт с императором нельзя. Иначе смерть, или, еще хуже – возвращение в мою холодную квартиру.
В конце концов мы пришли почти к самой заброшенной части парка. Садовники сюда заглядывали не слишком часто.
Я надеюсь император не собрался меня тут по тихой придушить?
Я осторожно начала оглядываться по сторонам в поисках своих телохранителей и начальника охраны. Вроде все на месте.
Телохранителей для меня подбирали еще родители. Это были самые преданные рыцари нашей семьи. Не императора, а именно семьи Ириасы. Предать они не могли, потому что приносили клятву на крови в первую очередь, самой императрице. Но тут были и рыцари, принадлежащие Оусэнгу. И я не знала, кто из них сильнее. К тому же, по книге, у императора были еще и скрытые воины. Тайный орден, хранивший династию, который был создан еще на заре становления империи. Именно благодаря им, в конце книги император и выиграл страшную бойню, разразившуюся прямо во дворце. А затем и казнил императрицу. Я передернулась, вспоминая строки из книги. Как голова жены императора покатилась по помосту, а глаза с ненавистью смотрели на главную героиню.
Оусэнг наконец-то подал голос, от чего я даже вздрогнула, все же он столько времени молча смотрел на заросший сад из роз, а тут решил заговорить:
- Помнишь этот сад? – спросил он, перейдя на «ты».
Не часто он это делал.
Я взглянула на сад, в голове тут же возникли воспоминания Ириасы. Какие-то смутные образы.
- Кажется мы тут играли в детстве? – спросила я, покосившись на мужа.
- Да, - кивнул он, - когда ты впервые оказалась во дворце, я повел тебя сюда поиграть в прятки.
Я нахмурилась, пытаясь заглянуть в воспоминания императрицы, но не получалось. Видимо она и сама уже почти ничего не помнит.
- Сожалею, Ваше Величество, но за давностью лет, эти воспоминания уже стерлись из моей памяти, - улыбнулась я очень мягко, сама же внутренне напряглась еще сильнее, не зная, чего ожидать от мужа.
А вдруг он заметила, что его жену подменили, и сейчас устраивает проверку? Но мои подозрения сразу же развеялись.
- Понимаю, - кивнул он, - нам было всего по пять лет, я и сам-то вспомнил с трудом. Я увел тебя от гувернанток, и от своих сбежал. Помню, как тебе не нравилась эта игра, и глаза у тебя были на мокром месте, пока мы сюда шли, но ты мужественно боролась со своими страхами. Я тогда восхитился тобой, ведь никто из детей не соглашался сбегать вместе со мной от охраны, и постоянно сдавали меня своим хныканьем. А ты единственная не устроила вой.