Этим вечером квартал Хюсбю полнился звонким смехом, восторженными возгласами. Обычно здесь дребезжала и перекатывалась заунывная музыка, раздавалась многоязычная брань, плакали малыши, вопили женщины. У хозяйки не хватило времени удивиться — она всё ещё была любопытна. Торопя тележку, вдруг ставшую неуклюжей, она поспешила на звук. И чуть не споткнулась.
Посреди улицы шлёпала по мокрым листьям дочерна загорелая синеглазая девочка лет десяти с выгоревшими волосами цвета соломы. Из одежды на девочке, несмотря на прохладу, были синие шорты, кожаная жилетка на голое тело и браслеты почти до локтя. Смуглая рука сжимала толстый брезентовый поводок. На поводке шел лев. Точнее, ещё котенок, лапастый и кругломордый. Но показывал зубы, порыкивая на толпу, он вполне по-взрослому.
Одним прыжком хозяйка оказалась на пути удивительной парочки — только косички подскочили. Присела на корточки, протянула львёнку раскрытую ладонь. Звереныш огрызнулся, потом шумно втянул воздух и понюхал протянутую руку.
— Если ты меня укусишь, то и я тебя укушу. А будешь паинькой — получишь кое-что вкусное. Твой лев любит косточки? — обратилась хозяйка к девочке.
— Ещё бы! Не ложится в постель, пока не получит хорошей, сахарной кости. Я тоже люблю погрызть косточки, но мама не разрешает — говорит, мы уже не в Африке.
— Ты бывала в Африке? — удивилась хозяйка.
— Я там родилась. Ты разве не читаешь газет?
— Нет, представь себе. Целых два раза ходила в школу, но до сих пор не научилась читать.
Лицо хозяйки сделалось таким виноватым, что девочка рассмеялась.
— И я не ходила в школу. Мои мама и папа фотографировали диких зверей в саванне, я росла с леопардами и гиенами, и училась охотиться, а не скучным буквам. Мои друзья, Зои и Химба, переехали сюда из Намибии, и мы с Бваной собрались навестить их. Давай ты дашь львенку косточку, и мы пойдем. Уже пора, папа будет сердиться!
— Все папы сердятся, когда дети опаздывают, — хозяйка лихорадочно раскапывала содержимое тележки — стеклянный шар со снегом и домиком, акулий зуб на цепочке, золотая монета — не то. — Когда мы с папой попали в ко-ра-бле-кру-ше-ни-е и оказались на необитаемом острове, я однажды пошла за кокосовыми орехами. Только влезла на пальму — внизу крокодил, с воттакими зубищами! Я семь раз кидалась в него кокосами, пока не попала по голове! А папа на меня ужасно рассердился — почему не попала с первого раза? И поставил в угол пещеры на целые полчаса.
— Ну ты и врушка, а ещё бабушка! — укоризненно покачала головой девочка.
— Я? — захлопала ресницами хозяйка. — Да, я преувеличила. Зубы были не воттакущие, а воттакие. И вообще крокодил не пришел. А кораблекрушение было по правде. Нашла!
На морщинистой ладони хозяйки оказалась большая, сверкающая жемчужина. Девочка ахнула от восторга, обитатели Хюсбю дружно присвистнули и зацокали языками.
— Возьми, это жемчуг с Веселии. Им так здорово играть в шарики.
— Спасибо! На!
Девочка протянула хозяйке браслет из слоновой кости. Он едва налез на веснушчатую старую руку.
— Ты уже сделала мне подарок, охотница. Скажи, как тебя звать?
— Типпи. Типпи из Африки. А тебя?
Лязг трамвая заглушил имя.
Дорога домой оказалась совсем лёгкой. Повеселевшая хозяйка прыгала через лужи к вящему ужасу запоздалых прохожих и перекидывала тележку из руки в руку. День задался, да что там день — год! Годы… Знакомые собаки смотрели хозяйке вслед и задумчиво тявкали — разве можно взрослому человеку вести себя как дурашливому щенку?
Кто-то успел побывать на вилле. Ощупав засов, хозяйка почувствовала — он не заперт, а едва задвинут. Палую листву на дорожке топтали чьи-то неуклюжие ноги, консервную банку со свечкой отшвырнули пинком. Приподняв тележку, хозяйка на цыпочках подкралась к дому. А вот и гость!
Белый призрак выплыл из тени грушевых деревьев и гнусаво расхохотался, потрясая невидимыми цепями. Не задумываясь особо, хозяйка запустила руку в тележку. В потустороннего гостя полетел драный сапог. Глухой удар, обиженное ойканье — из-под простыни (снятой с хозяйкиной веревки, конечно же) показался толстенький старичок, лысый и хмурый.