– Ладно-ладно, я, похоже, ухватила суть. Отдых, конечно, сомнительный, но идею я поняла.
– Ну а ты чем занимаешься, когда не на учёбе?
– Я…
(Честные ответы, в порядке частотности:
Тискаю Колобульку.
Читаю философские книжки майн Фатера.
Готовлю по рецептам из интернета.
Ищу рецепты в интернете.
Пишу разные штуки вроде рассказов. Но вообще это совершенно секретно, так что забудь сразу, немедленно, прямо сейчас. Давай-давай.)
Что я ответила Астрид:
– Да так, всяким-разным.
Ну да, меня так просто не возьмёшь. Я не выкладываю всю свою жизнь первой встречной блондинке с гноящимися глазами, которая может разболтать потом всем подряд.
(Один раз я так сделала: то была девчонка по имени Од, которая до того меня обожала, что на всех её фотках в соцсетях мы были вместе. И поскольку она была так мила, я делала за неё домашку и давала списывать на контрольных. А ещё я делилась с ней всеми оттенками моей горькой обиды на Мало, потому что тогда мне было не плевать, ведь я была ещё маленькой и мне не хватало зрелости. Но, увы, моя дружба с Од лопнула… как кровяная колбаса в кастрюле, когда до меня вдруг дошло, с одной стороны, что она выкладывает фотки со мной как раз потому, что я такая колбасятина, для контраста – а контраст, надо признать, получался мощный, рядом со мной она сошла бы за топ-модель, – а с другой стороны, что она постоянно треплется про мою Малосскую эпопею с уже настоящими подружками, пока я пишу за неё сочинения на перемене.)
(С тех пор я начеку.)
А! Вот мы уже и в Венне. Невысокие дома-коробки все в жёлтых прямоугольниках, внутри то и дело мелькают тени.
– Э-э… а не поздновато стучаться в дверь к незнакомым людям? – спрашивает Астрид.
Мда, уже 22:10. Но в доме, где живёт семья Идрис, почти все окна горят. Смотрим на список жильцов над домофоном: они на четвёртом. Смотрим вверх: победная линия жёлтых окон, как в «пять в ряд».
Бззззззззззззззз!
– Да? – Из грязной дырчатой паутинки пробивается сквозь треск глубокий тёплый голос.
– Добрый вечер, мсье, мы подруги Хакимы. Она дома?
– Подруги Хакимы?
Эта новость на секунду повергает мсье Глубокий-Тёплый-Голос в недоверчивое молчание. Затем раздаётся:
– Хакима! У тебя есть подруги!
(Возможно, знак восклицания на самом деле был знаком вопроса.)
На заднем фоне возникает тонкий голосок:
– А?
– У тебя подруги, тут, внизу.
– Это кто?
– Это кто? – спрашивает мужчина с голосом обольстителя.
Я таинственно отвечаю:
– Две Колбасы.
Он повторяет Хакиме.
Тишина.
Щёлк – и дверь открывается.
– Четвёртый этаж, налево.
Мы игнорируем лифт и ползём вверх по тёмным лестницам: площадка первого этажа пахнет картофельной запеканкой с сыром, второго – пиццей, третьего – курицей карри и, наконец, четвёртого – шоколадным пирогом.
«Грз-з-з!» – подаёт голос звонок, когда я нажимаю на пластмассовый кружочек рядом с бумажной полоской «Семья Идрис».
Дверь открывается. Сперва мне кажется, что передо мной никого. Потом я опускаю глаза и понимаю, что дверь нам открыл бог.
4
Говоря «бог», я вовсе не имела в виду морщинистого деда с белой бородищей. Нет-нет, я не про библейского бога (тот довольно скучный тип). Я про бога природы, бога ветров, медведей, кошек и черешен – бога, который творил мир, вытягивая верхушки гор кончиками пальцев и пробивая пяткой каньоны головокружительной глубины. Бога солнца, который каждое утро тянет дневное светило за своей необъятной колесницей, чтобы пробивались ростки.
Нет, он даже не бог солнца, он – само Солнце, собственной персоной.
Ослепительное Солнце.
Ну и представьте сами, когда я увидела Солнце вот так, на пороге, у меня – осторожно, плохая шутка! – отнялись ноги.
Почему плохая? Потому что, как оказалось, милые мои детки, открывший нам дверь юноша был без ног.
Почему их у него не было, это я узнала не сразу. А пока просто остолбенела от изумления и от любви.
Короче, Солнце сдержанно здоровается с нами и пропускает нас внутрь, одним взмахом руки отогнав свою колесницу, то есть кресло-каталку, вглубь коридора.
Астрид подталкивает меня, и я вступаю в квартиру, переводя дыхание, – как-никак только что влюбилась в дневное светило.
В квартире, светлой и сплошь обитой тканями тёплых тонов, головокружительно пахнет шоколадным пирогом. Хакима как раз несёт его на подносе с пылу с жару: она вынимала его из духовки, когда мы позвонили.