Из кабинета Маргарет вышла бледной до синевы. Она бы хотела обвинить во всем Отбор и короля. Вот только прекрасно понимала — если бы не Отбор, то слушать жалобы об украденных вещах никто бы не стал.
Рабская любовь — так была названа целая эпоха в истории Кальдоранна. И мужчины, и женщины использовали этот ритуал до тех пор, пока за него не начали казнить. Как выяснилось, некоторые благородные дерры и сейчас готовы рискнуть.
На самом деле, после ритуала не возникало никакой любви. Нет. Но зато пойманная в ловушку девушка, реже юноша, выполняли некоторые приказы своего нового хозяина. Некоторые — это те, что касались плотских утех.
Спрятавшись в алькове, Маргарет телепортировалась в свою спальню. И с ногами забралась на постель. Ей следует крепко подумать о будущем. Отбор закончится, и она останется один на один с Горвином. Даже после выпуска из КАМа — украсть одежду несложно. Что может быть проще, чем затащить девушку в переулок да стянуть с нее белье.
От своих невеселых дум она очнулась только благодаря стуку в дверь. За окном сгущались сумерки, а из гостиной пахло чем-то неприятно сладковатым.
Вспомнив о благородных Избранницах, Маргарет спрыгнула с постели и, нашарив на полу тапки, поспешила к выходу.
В гостиной было весело. Четыре незнакомых Маргарет менталистки сидели в роскошных креслах. А рыдающую Адель отчитывала мэдчен Киртонг.
— Всем добрый вечер, — уверенно произнесла Маргарет. — Что за повод?
Вот только, уже договорив, Саддэн увидела почерневшие розы. Душа Адель не выдержала наличия у соседки столь редких цветов.
— Видишь ли, Маргарет, — небрежно отозвалась одна из сидящих менталисток, — мы не слишком любим тех, кто позорит наш факультет. Менталисты из КАМа проходят дополнительные тесты при устройстве на работу. В том числе из-за таких, как Дирран.
— Не наше дело, кому, как и за что его величество оказывает знаки внимания, — добавила Лаура. — Пока ты в фаворе, никто из разумных и адекватных людей не скажет ни единого слова.
— А после? — с интересом спросила мэдчен Саддэн.
— От тебя зависит, — пожала плечами мэдчен Киртонг. — Заведешь врагов — отомстят. Не заведешь — будешь жить как жила. Но с воспоминаниями. Адель, к вечеру ты должна принести такую же корзину роз.
— Но…
— Не нокай! — прикрикнула Лаура. — Или ты хочешь, чтобы король об этом узнал?
— Отец меня убьет, — буркнула Адель.
Но возражать более родовитым сокурсницам не стала. Набросив на лицо чары гламура, она вышла.
— Итак, Маргарет. Я — Алета из рода Стоверов, с Лаурой ты знакома. Это Дора Хемснис и Кристина Дорфер.
Маргарет чуть нахмурилась — она точно знала, что все Дорферы рыжие. Как и опасные хищники, в честь которых назван их род. Кристина же была скорее шатенкой.
Зато Хемснис оказалась как две капли воды похожа на мать — болотно-зеленые глаза, широкий рот и русые волосы.
— На прошлом Отборе невесты готовили танец, — продолжала меж тем Алета. — Мы готовились к такому же первому туру. Но в этот раз его величество сам, вместе со своим кровным побратимом, придумывает задания. И нам предстоит «пройти тропой мастеров».
Повисшая тишина намекала на то, что Маргарет должна что-то ответить.
— Вероятно, мы должны будем сотворить что-то по своему профилю? — предположила она.
— Да, мы также склонились к этому варианту, — кивнула Лаура. — Но что может предложить артефактор? Без своих инструментов ты никто.
«Зато я в менталистике разбираюсь ненамного хуже вас», — мысленно хмыкнула Саддэн и произнесла вслух:
— Есть пара вещиц, которые можно создать практически из воздуха.
Разумеется, ей пришлось показывать эти самые «вещицы». Она сходила в свою спальню и принесла большую коробку с мелкими артефактами. Дорфер заинтересовалась прядью волос. И Маргарет была весьма и весьма польщена неприкрытой реакцией Кристины — той очень приглянулся эффект от зачарованных волос.
— На любой, говоришь, цвет?
— Работает всего полгода, — пожала плечами Саддэн. — Дешевле покрасить.
— Но полезней — зачаровать, — возразила Кристина.
Позабывшие про свой благородный статус девицы тут же запустили руки в коробку. А Маргарет только диву давалась — что за глупости? Неужели у них нет таких ерундовин?
«А ведь, наверное, и правда нет, — подумала она. — У меня не было. Только дорогие, статусные вещи. Если игрушка — то из натурального меха, в натуральную величину и с натуральными драгоценными камнями вместо глаз. Этакое неподъемное чучелко. Никто не позволял купить расческу, окрашивающую пряди в зеленый или синий цвет. Или кольцо-пищалку. Или блокнот-дразнилку».