8
Я медленно приходила в себя, ощущая сильную головную боль и неспособность ясно видеть. С трудом повернув голову, я взглянула на потолок и увидела обычную лепнину, обрамлённую золотистой каёмкой. Светильники излучали мягкий золотистый свет, не слепящий глаза.
Немного подождав, пока зрение улучшится, я медленно села, свесив ноги с кровати. На соседней кровати лежал Ник, а рядом с ним — Герда. Мой друг был невероятно бледен, исхудал и осунулся. Он, видимо, ещё не пришёл в себя.
Встав с кровати, я огляделась. Мы находились в просторном помещении, напоминающем больницу. Возле каждой кровати стояли ящички, а с двух сторон висели занавески. Светлое помещение наполнялось сумерками, так как окна были расположены по всему периметру. На нашей стороне они были плотно зашторены, и я не могла определить, какое сейчас время суток.
Подойдя к окну, я была поражена тем, что увидела. Мы находились в каком-то замке, и во дворе было много людей и нелюдей. Любопытство взяло верх, и я не стала прятаться от любопытных взглядов учеников, которые бегали с книгами и тетрадками в руках. Занятия, похоже, уже закончились. Но больше всего меня удивили цвета их мантий: чёрные, красные, голубые, зелёные — это понятно. Но кто носил серебристые мантии? А ещё я заметила парочку фиолетовых, и мне тоже стало очень любопытно.
Людской поток не прекращался. Я, кажется, засмотрелась на фонтан-статую в центре этого удивительного места. Фонтан представлял собой необычную композицию: женщина-оборотень, держащая в руках книгу, словно что-то выкрикивала; мужчина стоял рядом с ней и совершал таинственные пасы рукой, а рядом с ними находился огромный кот, готовый отразить невидимые атаки. Этот красивый и словно живой памятник был окружён струями воды, которые поднимались вверх и меняли своё направление, кружась в вихре разноцветных огней. Это было поистине завораживающее зрелище. Вдруг я услышала скрип двери слева от себя, но не придала этому значения. Однако то, что я увидела дальше, поразило меня. Слева от замка раскинулась широкая аллея, где вековые деревья скрывали здания, стоящие за ними. Мне удалось разглядеть лишь верхушки остроконечных пиков, на которых развевались флаги с гербами, но, к сожалению, их значение мне осталось неизвестным.
Я пришла в себя в больничной палате, расположенной, вероятно, на втором или третьем этаже, поскольку я могла видеть всё вокруг. Обернувшись, я заметила черноволосого мужчину. Рядом с ним сидела Герда, закутанная в простыню, и с ненавистью смотрела на него. Мужчина провёл рукой перед её лицом, и она начала медленно засыпать. Это было похоже на замедленную съёмку! Прежде чем я успела что-либо предпринять, мужчина отодвинул шторку соседней кровати рядом со мной и положил Герду на чистую постель. Она сладко засопела, отвернувшись на другой бок. И тогда этот странный незнакомец задал мне вопрос, который, кажется, задают все: — Поговорим?
Мужчина в серебристой мантии, которая доходила до пола, обернулся, и я чуть не упала в обморок снова. — Папа? Это действительно ты? Нет, этого не может быть! — воскликнула я. — Я же сама тебя хоронила, вместе с мамой стояла над твоим гробом и даже землю на могилу кидала! — я отшатнулась. Мужчина молчал и слушал. Его лицо не выражало никаких эмоций, лишь в золотистых глазах блеснул едва заметный интерес. — Почему ты ушёл? Пропал? Папа! Мне было всего одиннадцать! Одиннадцать! А после тебя умерла и бабушка! И я осталась совсем одна, понимаешь? Одна! — я горько заплакала и выбежала из больничного крыла, не разбирая дороги. Мимо проходили люди и удивленно смотрели на меня, но мне было всё равно.
Я хотела скорее убежать отсюда, скрыться. И, как по волшебству, меня перестали замечать.
Я пришла в себя на берегу небольшого озера, когда тихо всхлипывала. Мир вокруг словно рухнул, и я перестала замечать его. Я просто сидела и вспоминала своё детство, своего отца, Вальтера Дмитриевича Мироса, Он научил меня кататься на двухколесном велосипеде. Я падала, разбивала колени, плакала, но снова садилась на велосипед и снова падала. Он помог мне освоиться в первом классе, показал, как правильно ловить рыбу, и всегда был рядом, когда я возвращалась домой поздно, когда обманывала или затевала шалости с друзьями из соседнего двора. Это был мой папа, и я очень скучаю по нему.