20
Коул
28 лет
Может быть, это и запоздало на десять лет, но Эйдена наконец-то снова ударили. Я не делал этого при наших жёнах, потому что они, как правило, мягки и не терпят насилия.
Хотя мне это тоже не нравится, я не собирался сидеть спокойно после того, как узнал о реальной правде того, что произошло десять лет назад.
Эйден, шатаясь, поднимается на ноги, зажимая нос — кстати, я думаю, что он сломан.
— Какого хрена это было?
Мои кулаки всё ещё сжаты по бокам, когда я смотрю на него сверху вниз. Мы в его кабинете после деловой встречи с Джонатаном Кингом и Итаном Стилом. Я выжидал, пока они уйдут, прежде чем ударить его. Я подумал, что его отец и тесть не потерпят этого, пока я буду избивать его до полусмерти.
Даже встреча не смогла бы меня остудить. С тех пор как я случайно услышал, как Эльза извиняется перед Сильвер, я не мог усидеть на месте.
— Я не знала, что тогда ты думала, что беременна. — лицо Эльзы побледнело, когда она взяла Сильвер за плечи, её пальцы дрожали. — Боже мой, я чувствую себя так ужасно из-за того, что ударила тебя. Дело не только в беременности. Я даже не знаю, что на меня нашло в тот момент. Я слишком остро отреагировала, и мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, Сильвер.
Моя жена засмеялась и потёрла руку.
— Я уже забыл об этом. Ты не знала. Не то что этот придурок Эйден.
— Эйден знал? — Эльза взвизгнула, и Сильвер пришлось утихомирить её, а затем увести.
Эйден знал.
Он знал, что Сильвер думала, что она беременна, и не останавливал Эльзу до тех пор, пока это не произошло. Он даже не сказал мне, зная, что я бы сам остановил Эльзу.
Этот эгоистичный ублюдок знал об этом и ничего не сделал.
Я всегда сожалел об этой части. Не имело значения, что она не была беременна. Тот факт, что она пострадала, всё ещё не укладывается у меня в голове. Даже если она спровоцировала меня до того, как это случилось.
Эйден вытирает кровь с уголка рта.
— Ты чертов ублюдок. Ты завидуешь моему лицу, не так ли?
— Ты знал. — мой голос спокоен, несмотря на полный хаос, который я планирую для этого ублюдка.
— Что ты мелкая маленькая сучка? Конечно.
— Ты знал, что она думала, что беременна. Она доверилась тебе, а ты позволил её избить.
Кажется, он понимает, о чём я говорю, так как делает паузу, вытирая рот, и усмехается.
— Доверилась мне? Скорее, угрожала мне.
— Ты всё ещё знал.
— Остынь, придурок. Она не была беременна.
Я хватаю его за воротник рубашки и смотрю прямо в его бездушные глаза.
— Это не та часть, которая имеет значение. Ты знал и не защитил её.
— Не то чтобы это имело значение, но я сделал это.
— Как? Позволив Эльзе ударить её?
— Остановив Эльзу. У меня возникло воспоминания о том времени, когда её мать занималась этим дерьмом. Так что да, может, я сделал это недостаточно быстро, но я остановил, и, если бы я не заставил её уйти, понятия не имею, что бы сделала Эльза или смог бы я остановить её. Тогда она была сама не своя, а ты знаешь, как Куинс не сдаётся. Кроме того, какого черта ты ведёшь себя высокомерно, когда смотришь на неё с кровавой улыбкой на лице?
Он отталкивает меня, и я толчком отпускаю его.
— Я не знал.
— Верно, и это волшебным образом делает все в порядке.
— Заткнись нахуй, Эйден, пока я не сломал тебе нос по-настоящему.
Его лицо остаётся пустым, когда он показывает мне средний палец.
— Ударь меня еще раз, и я испорчу твои черты. Сомневаюсь, что Куинс осталась бы с тобой тогда. В конце концов, твоя внешность единственное, что работает в твою пользу.
Я борюсь с желанием впечатать его лицом в диван, прежде чем выйду из кабинета. Я всё ещё взволнован по дороге домой, и требуется всё, чтобы не вернуться и не выплеснуть свою обиду на этого ублюдка.
Не имеет значения, что мы были в некотором роде друзьями большую часть нашей жизни. Он всё ещё бесит меня больше всего.
И да, я всё ещё не смирился с тем фактом, что он был первым женихом Сильвер или что у него был её первый грёбаный вальс.
К тому времени, как я добираюсь до дома, мне приходится остановиться на пороге, чтобы успокоить дыхание. Независимо от того, насколько хаотичными становятся вещи, мне не нравится доводить это до Сильвер. Нам потребовалось так много времени, чтобы наконец пожениться, и, хотя прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы связали себя узами брака, кажется, что прошло всего несколько дней.
Я не могу насытиться реальностью того, что моя Бабочка теперь моя жена, мой мир, и ничто — и никто — никогда этого не изменит.