Мы больше, чем мир, он и я. Они не готовы к нам.
Папочка и мама — Консервативная партия, несмотря на их неконсервативные действия в этом деле. Я точно не могу понизить их голоса, объявив, что влюблена в своего бывшего сводного брата.
Я смогу это сделать только после того, как папа уедет с Даунинг-стрит, 10.
Из-за этого наши отношения известны только на уровне семьи и близких друзей. Только Эйден, Ксандер и Ронан из наших друзей.
Но даже с этим, Коул не должен быть здесь.
— Все остальные снаружи, – ругаюсь я. — Мы должны были отпраздновать помолвку Ксандера и Ким.
— Я знаю.
Его глаза блестят, когда он прижимает меня к стойке, его руки по обе стороны от меня.
Я обхватываю его обеими руками за шею.
— Мы не можем этого сделать.
— Я знаю.
А потом его губы впиваются в мои. Я взбираюсь по его телу, пока он возится со своим ремнём, и довольно скоро он погружается в меня.
Я целую его как сумасшедшая, пока он трахает меня жёстко, быстро и грязно у стойки в ванной.
Я бы солгала, если бы сказала, что это было наше первое нарушение правил публичной непристойности. Коул этого не показывает, но он авантюрный тип. Он не останавливается, когда хочет что-то сделать — и это что-то — я.
Ничто его не останавливает, будь то в университетском общежитии или во время ночной прогулки, когда все напиваются. И даже во время семейных ужинов.
Мама каждый раз кричит ему об этом, а он просто пожимает плечами.
— К-Коул...
Я крепко сжимаю его плечи.
— Близко, Бабочка? — ворчит он мне в рот.
— Да, о, да.
— Кому ты принадлежишь?
— Тебе.
— Скажи это.
Я прикусываю нижнюю губу и бормочу слова, которые сводят его с ума.
— Я любила только тебя. Только тебя. Ты мой первый и последний.
Он обхватывает рукой моё горло, сжимая, когда он входит в меня быстрее, заставляя меня упасть.
Падение для него.
Падение для нас.
Он входит в меня в то же самое время, когда я разбиваюсь вокруг него, кусая его за плечо поверх рубашки, чтобы заглушить мой крик.
Как только волна спадает, я вздыхаю, кладу голову на изгиб его шеи, вдыхая его.
— Я люблю тебя.
Вместо того, чтобы всё время говорить ему, что я ненавижу его после секса, теперь у меня вошло в привычку говорить о своих истинных чувствах.
— И я люблю тебя.
Он целует меня в нос, когда я встаю на нетвёрдые ноги, глупая гравитация тянет меня вниз.
После того, как я вымою его и себя, я поворачиваюсь лицом к раковине, чтобы проверить свой макияж.
Коул остаётся у меня за спиной, обнимая меня обеими руками за талию.
Не проходит и дня, чтобы мы не держали руки подальше друг от друга. Мы могли бы не касаться друг друга публично, но наедине? Мы - это всё, о чём никто не должен знать.
Мы извращенцы, мы придурки, мы ботаники. Или, скорее, это Коул. Мы влюблены друг в друга. Мы счастливы.
Пока он у меня есть, я знаю, что мне больше ничего не понадобится.
Он кладёт подбородок мне на макушку.
— Ты выйдешь за меня замуж, верно?
Я замираю, помада застыла перед моим приоткрытым ртом, когда я встречаюсь с его взглядом в зеркале.
— Ч-что?
—Ты выйдешь за меня замуж?
— Это потому, что все остальные выходят замуж?
— К чёрту всех остальных. Я спрашиваю тебя. — он целует меня в макушку. — Я знаю, что пройдёт много времени, прежде чем я действительно женюсь на тебе, но я хочу подтверждения.
— Ох, Коул. — я разворачиваюсь и смотрю ему в лицо. — Конечно, я выйду за тебя замуж. Ты для меня единственный.
— Единственный, да?
— Единственный.
— И ты для меня единственная, Бабочка.
Он так страстно целует меня в губы, что я чуть не забираюсь на него снова и снова.
— Повтори это перед этим ублюдком Эйденом, когда мы выйдем на улицу.
Я смеюсь. Коул всё ещё сдержанно злится на Эйдена за те три года, что я была с ним помолвлена, и он использует каждый шанс, чтобы отомстить.
Коул всегда будет Коулом.
Я просто рада, что он наконец-то оставил Хелен позади. Мы оба это сделали. Теперь мы сосредоточимся только на себе.
Когда он потребовал мои первые, я сохранила их для него. В ответ он сохранил мне свои. Мы друг для друга всё.
Обнимая его, я шепчу.
— Однажды я буду кричать на весь мир, что ты мой.
— И ты моя, Сильвер, всегда.
— Всегда.
2
СВАДЬБА