По отношению к кредиторам, финансистам, парламентам и различным судам два соратника — Генрих и Сюлли — широко используют в 1597-1607 годах систему судебных палат. Эту же систему активно использовали, в свою очередь, Кольбер, Людовик XIII, Филипп Орлеанский, но только не несчастный Людовик XVI, который не смог заставить вернуть награбленные богатства, хотя бы частично, откупщиков, ставших постепенно к XVII веку респектабельными и даже аристократами. Это станет одной из многочисленных причин свержения последнего «Капета». Судебные палаты, официально манипулируемые королевской властью, позволяют обойти слишком автономную и даже независимую Счетную палату, на которую возложены финансовый надзор и выискивание неточностей в финансовых документах. Судебные палаты облегчают процедуру частичного списания долгов — основных сумм и процентов по займам, которые были взяты королевской казной. Кстати, Сюлли вернет впоследствии немалую часть этих долгов, особенно кредиторам-протестантам (английским, голландским, германским, швейцарским). Это просто жест благодарности: они оказали поддержку Генриху IV в трудный для него начальный период.
Превозносимое министром наведение порядка затрагивает также и часть королевского домена [земли, поместья, строения, крупные ленные владения (вотчины), службы, фискальные права], отчужденную в период Религиозных войн для того, чтобы финансировать королевскую власть и армию; правительство Генриха старается вернуть лучшие из этих владений. Кольбер будет действовать так же, но с большим успехом, поскольку будет располагать для своих действий 20 годами, тогда как Сюлли — только 10-12 годами.
Наконец, комиссары, назначенные из «дворян мантии» Совета (генеральных докладчиков, государственных советников) и «дворянства мантии» в подлинном смысле слова — судейских чиновников (советников податных судов, чиновников государственной казны), приступают к «подтягиванию» «тальи» — прямого налога (тщательному выявлению злоупотреблений, контролю над освобождением от уплаты налогов, проверке географического распределения налогов). Генрих III уже пытался предпринять эту операцию, но Генрих IV, более уверенный в своей власти, имеет больше возможностей для того, чтобы ее осуществить, хотя бы частично. Косвенные налоги, сбор которых отдан на откуп капиталистам, объединены в пять крупных откупов, установленных королем-предшественником в 1584 году и окончательно определенных в 1604 году. Итак, первый крупный трест — наполовину частный, наполовину государственный — формируется вокруг сбора налога на соль, податей и пошлин, являясь, таким образом, примером, промышленного и торгового секторов, в которых множество мелких и средних предприятий. В этом финансовом секторе Сюлли, правда, лишь на короткое время осуществляет старую мечту Франциска I: обладать денежными резервами, образованными за счет превышения государственных доходов над расходами, сконцентрированными в централизованной кассе — своего рода Сохранной казне, как говорил этот суверен из династии Валуа, или «в сейфах Бастилии» — в случае нашего суперинтенданта финансов. Сюлли, таким образом, накапливает 5 млн. ливров в этой крепости и еще 11,5 млн. ливров — в самой государственной казне; в целом это составляет почти годовой государственный бюджет. Мария Медичи, став регентшей, быстро растратит эти 16 млн. ливров, в частности, на выплату пенсий, на содержание двора, на подготовку к войне, которая была начата покойным Генрихом IV прямо накануне смерти… Это один из способов (другой способ — выплата крупных сумм, пожалованных важным вельможам) предотвратить гражданскую войну, которая угрожает власти вдовы короля. Король действовал так же по отношению к Гизам: умасливал их, чтобы сохранить мир, за счет налоговых поступлений, которые обеспечили начавшееся процветание.