Экономическая политика (это, конечно, громко сказано) Людовика XI направлена (это подтверждается сотней официальных документов) на то, чтобы «создать благоприятные условия для торговли и производства вообще, воспрепятствовать экспорту драгоценных металлов, обеспечить французским предпринимателям строго определенную долю в транспортных перевозках и потеснить различных недругов, воздействуя на торговые обмены». Обстоятельства этому способствовали. Одиннадцатый Людовик был королем в эпоху хорошей и даже замечательной конъюнктуры, к существованию которой он сам никак не был причастен…
В этих условиях налоги сильно выросли (в Анжу за 20 лет они утроились), но оставались терпимыми и сносными. В некоторых отношениях это перераспределение средств и богатств, производившееся государством, даже стимулировало экономику. При этом прежде всего преследовалась цель обеспечить расходы на армию, численность которой увеличивалась. Ее основу составляла кавалерия, базовое подразделение которой называлось «копье» — каждое в составе четырех всадников.
В начале царствования в королевстве насчитывалось 1700 копий, а накануне кончины Людовика XI — 4000 копий, то есть 16 000 кавалеристов. В случае необходимости (войны), помимо элитных кавалерийских частей, численность армии могла возрасти до 60 000 человек. Это мало по сравнению с сотнями тысяч солдат во времена Людовика XIV и миллионными армиями наших мировых войн. Однако все относительно: в те времена достаточно было просто быть более сильным, чем твой сосед. По сравнению с 4000 копий Бретань могла выставить максимум 400; Бургундия Карла Смелого — 2200; Миланская область — сотню… Франция или то образование, которое обозначалось этим словом, располагала в эту эпоху наиболее мощной армией в мире, оснащенной самыми современными пушками, которые выходили из строя (от усталости металла), только произведя не менее ста выстрелов чугунными, а затем и медными ядрами. Причем ядра летели со скоростью звука, в три раза быстрее, чем в годы Столетней войны.
Это могущество на начальном этапе нарастало не само по себе: в 1460-х годах Франция колебалась между чисто французской, английской, даже испанской моделью, то есть моделью монархии, направленной на объединение, но еще не на централизацию, при которой король действительно управляет с помощью группы сорокалетних советников, знати и (в меньшей степени) разночинцев (крупных чиновников и специалистов); а с другой стороны — моделью германского или итальянского типа, где князья и города, действуя на полицентристской основе, не считались с императором (за Рейном), а когда его не было, это не могло компенсироваться присутствием римского понтифика (по ту сторону Альп). Во Франции налицо было много факторов, которые могли бы действовать в пользу расчленения страны и создания своего рода конгломерата княжеств по немецкому образцу: Столетняя война толкала страну именно в этом направлении. Постепенно исчезающий призрак национальной балканизации был окончательно устранен лишь в XVII веке в результате деятельности Ришелье и учреждения Кольбером интендантств[35]. При вступлении же на престол Людовика XI опасность была еще весьма реальной, так как число принцев капетингской крови продолжало увеличиваться по мере разветвления родового древа, от которого они произошли.
35