Скрипнула зубами, подумав, что как раз богине свобода эльфиек не светит. Но ладно, искомый совет получен. Начала благодарить Силакуи и совершенно неожиданно увлеклась скоромным разговором на тему: кто, с кем, и сколько раз. Мне подробно рассказали про разных персонажей, а я, развесив уши, слушала.
В частности, душка Ганконер увлекается больше демоницами, чем эльфийками (агась, знаю, сама видела). А ещё больше, чем женщинами, он увлекается художественной резьбой по оркам. Считается выдающимся мастером боли. Вкупе со знанием оркских диалектов это делает его незаменимым в полевой разведке. Из орочьих угодий не выползал. Поэтому и меня нашёл.
Ну, Ганконера цветочком я и не считала, а посплетничать было увлекательно. Надеюсь, ему не сильно икалось.
А вот принц — цветочек и лапочка. Обычно влюбляется. В последний раз несчастливо, лет сто пятьдесят назад, ещё до войны Кольца. Когда начали обсуждать принца, сплетничать вдруг показалось не так весело, и я таки попрощалась с госпожой Силакуи.
Подумала, что совет её хорош, и надо попытаться хотя бы внешне его соблюсти. Собираясь на ужин, попросила Мортфлейс навешать к выбранному платью как можно больше подходящих драгоценностей. Как всегда, удивилась результату: в зеркало на меня смотрела красивая кукла, совершенно не пошло выглядящая в килограмме ювелирных изделий. Если бы я сама подбирала — выглядела бы, как тётя Песя на пляже в Одессе. Чудный народ.
И что бы вы думали: идя в столовую, совершенно случайно встретила господина посла. Тот стоял на дороге, с весёлым лицом, украсившись чем бог послал. Вот уж кому идут побрякушки! Подумалось, что Трандуил-то и правда феечка только по сравнению с гномами да людьми, а среди эльфов он брутален до невозможности. Всё познаётся в сравнении) Интересно, как я буду избегать Ланэйра, если он избегать меня отнюдь не намерен? Задумалась было на эту тему, а тело и язык в это время как будто жили своей жизнью: поймала себя на том, что с любезной улыбкой слушаю посла, смеясь шуткам, и совершенно забыла, куда шла. Силён. И присутствие Мортфлейс ему не мешает: она тоже оживлена, прелестна и весело заболталась, аж на себя не похожа. Уважаю и начинаю опасаться. Кажется, не стоит пытаться соблюсти политес: можно просто разворачиваться и убегать)
Начать опасаться надо было пораньше: сцену застал король, как раз ввалившийся во дворец с главного входа. И он, и свита были заметены снегом. Отряхиваясь, Трандуил поднял глаза — и увидел. Не поняла, как он это воспринял; во всяком случае, сразу отвернулся.
На ужине король разговаривал о делах с сотрапезниками, со мной — не сказав ни слова. Это как-то смущало, я привыкла к его вниманию. Но ладно, занят владыка, что докучать. После ужина вышла подышать на террасу и сидела, закутавшись и думая о разном. Случайно пригрела уши: Трандуил тоже вышел и ждал, когда ему принесут кувшин с вином, и напоследок давал указания секретарю, почтительно их записывавшему. С удовольствием вслушивалась скорее в голос, чем в смысл речей, и вдруг меня как холодной водой окатило. Бархатный баритон произнёс:
— Ах да, напоследок: с утра отправьте heru Ланэйру вызов. По всем правилам, с уважением, — помолчал и с сарказмом добавил, — посол всё-таки.
30. Взрыв и цветение
пробита моральных устоев
броня
горит поцелуями кожа
господь отвернись ты накажешь меня
позже ©
Достукалась. Ноги стали неприятно ватными, в животе застыл холодный ком.
Владыка уже выпроводил секретаря и тихо сидел с бокалом. Почему он так спокоен, а мне так дурно, как будто меня убивать собираются? И внутренняя истерика на тему: 'Всё пропало, шеф, всё пропало!"© Ноги не ходят, голова не думает. А самое время было бы.
С точки зрения высот духа хорошо будет посидеть с королём, разговаривая о прекрасном и отвлечённом — прощаясь с ним, а потом пойти и поцеловать посла. Для меня ведь разговорчик-то срежиссирован. Так добавить бодрости в режиссуру.
Вздохнула, почувствовав, что уже хотя бы встать смогу, и тихонько поднялась по заледеневшим ступенькам. Подошла к Трандуилу. Он поднял на меня глаза, и я молча скинула одежду. Так удивился, как будто не ожидал ничего подобного:
— Блодьювидд, что это за tecindo? — и, в ответ на непонимающий взгляд, раздумчиво, — наверное, можно перевести, как «перформанс».
Усомнилась в переводе, но пусть так.
— Внеплановый обряд плодородия.
Какие кошачьи очарованные глаза и диссонирующая злая усмешка:
— Ты пытаешься купить жизнь Ланэйра?
— Пытаться что-то купить у великого короля? Нет. Это подарок.
Похмыкал:
— Минуту назад ты ни о чём таком не думала. Поразительная спонтанность. Живая весна) — и, потеплевшим голосом, — что ты хочешь, чтобы я подарил в ответ?
— Себя. И свою жизнь. Хотя бы в этот раз, — если я что и хотела купить, так жизнь самого Трандуила. У него же.
Владыка вздохнул, встал, поднял мою одежду и закутал меня обратно. Чуть не упала, решив, что это отказ.
— Что ты, разве можно тебе отказать, emma vhenan… Сядь, подожди немного.
Устыдилась, подумав, что в последнее время король почти не отдыхал и может быть вовсе не готовым к плотским радостям. И что вызов отложил просто потому, что отдохнуть хотел, а не меня запугивать. Слегка поперхнувшись смешком, Трандуил ответил на мысль:
— Я готов. Ты не готова. Подожди немного.
Забравшись с ногами в кресло, смотрела, как он через брауни вызывает секретаря обратно, — и, о, счастье! — отменяет распоряжение. Не была уверена, что он сделает это.
Затем просит передать Ардариэлю, что примерно через час нужно подать на террасу настой трав, названия которых он внятно и со знанием дела перечислил на квенья.
И отменяет урок на завтра. Ничего не забыл)
Подал мне руку:
— Богиня, пойдём, погреемся? Я замёрз сегодня, и тебе на пользу пойдёт. Расслабишься.
Похоже, Трандуил знает, что делает. Ну ещё бы, опыт-то и правда есть. Всё отработано небось.
— Да. Не переживай, доверься мне, — а посмотрел с укором. То ли за то, что не доверилась полностью, то ли за мысли про всю Кубань.
В раздевалке сглотнула, увидев ЭТО в стоячем состоянии. Когда на сердце отлегло насчёт дуэли, пришли переживания другого рода. Мда, владыка прав: он готов, а я нет. Хорошо хоть не торопится. Ведёт себя спокойно, болтает на отвлечённые темы. Если бы не насмешка, затаённая в синих глазах и в голосе, и не очевидный стояк, так совсем бы всё прилично было. А так получается ещё неприличней, чем если бы сразу накинулся. Он же специально говорит о разном, но при этом не даёт забыть ни о своём состоянии, ни о том, что вот, уже скоро. Вальяжно раскинув руки по краю бассейна, потягивается, как кот, очевидно радуясь теплу; задаёт вопросы, требующие ответа, и внимательно слушает — и при этом иногда смотрит так, что понятно: думает он не об этом, и не трогает только потому, что хочет продлить момент, и получает наслаждение, смущая и заставляя всё осознавать.
Впрочем, тепло и правда расслабило. Когда вернулись на террасу, кубок с настоем уже был на столике.
— Выпей.
Принюхалась.
— Лёгкое успокаивающее и расслабляющее гладкую мускулатуру зелье, моя недоверчивая valie, — владыка сел и наплескал себе дорвинионского. Ну канеш, ему успокоительное не нужно. Спокоен.
Выцедила весь кубок и повернулась, чтобы тоже сесть. Надо ж, наверное, подождать, пока подействует. На гладкую мускулатуру. Чтобы он мог этим бревном…
Владыка расхохотался. Кресло уехало от меня, поддетое ногой Трандуила, подвёзшего его к себе поближе и положившего на него ноги. С удобством так вытянулся и поманил рукой. Подошла. Сгрёб в охапку и усадил на колени. Повозилась, устраиваясь.
— Что-то мешает? — владыка был сама любезность. Как будто не знает, что да. Сидеть не гладко. Хоть бы скорее, что он тянет?