найти и вовсе человека, который, скорее всего, крайне не хотел, чтобы его нашли, и имел
все ресурсы, чтобы сделать так, чтобы его не нашли никогда.
Здравствуй новое задание. Сейчас мы подкормим мозг завтраком, и в долгий, нудный, но
необходимый путь. Хорошо хоть, что большая часть опрашиваемых живет в столице, а для
путешествия в другие крупные города есть телепорты, которыми ему, как госслужащему с
особыми полномочиями, можно пользоваться бесплатно. Телепорты поглощали гигантское
количество энергии, которая просто из воздуха взяться не могла, и мастера телепорта
использовали старый верный способ – ранее «заряжались» от огня, сейчас – от
электрического кабеля. Магическая энергия, являясь всего еще лишь одним видом
энергии, наравне с электричеством, теплом, кинетикой, полями, прекрасно
преобразовывалась из одного вида в другой, правда, исключительно с помощью мага.
Наука разгадать способы трансформации энергии из не-магической в магическую пока не
смогла. А вот талантливые маги легко работали таким преобразователем, еще и получали
бонусы в виде долголетия и отменного здоровья.
И только к нескольким адресатам, имеющим непредусмотрительность поселиться далеко
от городов, придется ехать на машине или лететь на листолете. Ну что, начнем?
- Здравствуйте, уважаемая госпожа.
- Здравствуйте, - ухоженная старушка с аккуратно уложенными кудряшками настороженно
смотрит на светловолосого, приятного пожилого мужчину с бородой, из-за тяжелой двери
квартиры на окраине Иоанносбурга, там, где столица незаметно переходит в пригороды.
- Мы незнакомы, госпожа, я писатель. Позвольте представиться, Евгений Инклер, - и он
кланяется. – Я пишу книгу об истории королевской семьи Рудлог. А вы ведь служили у
младших детей няней?
Он видит, как старушка суровеет, качает головой, готовится закрыть дверь и быстро
тараторит:
- Мой подход иной, я считаю, что королевскую семью намеренно порочили. Я поставил
задачу обелить их имя.
Через несколько минут госпожа Митина разливает чай, а писатель скромно сидит в кресле
за невысоким чайным столиком и слушает старушку.
- Все эти журналистики, которые и двух слов связать не могут, с ужасным воспитанием!
Что только они не писали о моих девочках и об Ее Величестве! Что и ведьмы, и
вырожденки, и бездушные куклы! И …, - тут она осекается, - таких слов в приличном
обществе то не употребляют, а было прямо на первой странице, что они развратные были.
- Но ведь это неправда? – спрашивает он, осторожно пробуя ароматный травяной чай. На
хрупком столике перед ним стоят малюсенькие пирожные, такие же аккуратные, как сама
Дарина Станиславовна Митина.
- Королева любила мужчин, это правда, - строго говорит она, немного поизучав его,
пожевав губы и словно приняв какое-то решение. – Но в ее поведении не было ничего
развратного или неприличного. И девочки, - Дарина Станиславовна всхлипывает, -
ангелочки мои!
- Я пришла, когда старшая принцесса уже выезжала, - продолжает она, аккуратно
пригубив чай, - а младшая только-только родилась. Каролина была поздним ребенком, но
Ее Величество хлопотала с ней, как с первой. Сама грудью кормила, ночью с ней спала.
Тогда королева очень похудела, взглянуть было страшно, вот и взяли меня в помощь.
Писатель внимательно слушает, делая какие-то пометки в большом блокноте, и
вдохновленная его вниманием, старушка подробно рассказывает о быте королевской
семьи, когда они скрыты от публики, наедине с семьей.
- Про старших я мало рассказать могу, мы практически не встречались, они часто с
матерью и отчимом участвовали в официальных мероприятиях. Ее высочество Ангелина
всегда как рыба в воде с этой официальщиной была. Никогда я ее не видела
непричесанной или неопрятно одетой, хоть сейчас посольство принимай. Очень вежливая
всегда, холодная, хотя, честно говоря, несколько раз заставала я ее в таких же приступах
гнева, которые и ее матери были свойственны. Что поделаешь, наследственность. Говорят, все Рудлоги как пламя – долго горят ровно, но если уж вспыхнут, то сокрушают все на
своем пути.
А вот Василинка наоборот, очень спокойная была и добрая. Она единственная, у кого я не
припомню приступов фамильного гнева. Если и были, то по сравнению с старшей – как
легкий ветерок. Сама сдержанность и очарование, и на всех вокруг она как-то
умиротворяющее действовала. Жизнь светская и выезды ей очень не по нраву были, я не