— Благодарю, — кивнула Ани. — Тогда прошу ваш нож.
Старый дракон с поклоном передал ей нож — и она принялась срезать свои светлые пряди почти у основания и бросать под корни терновнику. Тонкие ростки обвивались вокруг локонов и впитывали их, осторожно, постепенно. Голова без волос становилась легкой-легкой.
А когда последняя прядь растворилась в цветке, он сиял уже нестерпимо, ярко — а затем выпустил еще сотни, нет, тысячи ростков, которые быстро поползли в сторону города и в сторону дворца. Дворец за какие-то мгновения оказался увит перламутровым терновником по самый купол — только несколько входов осталось открытыми. Ани, поднявшись на балкон второго этажа, увидела сквозь толстые прозрачные стебли, что Истаил превратился из Белого в хрустальный город — потому что каждый дом был оплетен сверкающим терновником.
Со всех улиц, со всех домов ко дворцу поднимались люди, держа в руках шкатулки или мешочки. Каждый нес терновнику весь жемчуг, который только нашелся в доме, и в который раз Ангелина поразилась тому, насколько же велика вера народа Песков в ее силу и слово.
Она подняла голову к небу и попросила отца-Иоанна не дать ей разрушить эту веру. Ей хотелось обернуться птицей и лететь на помощь в Тафию — но она давала Нории обещание быть для Песков и Владыкой и Владычицей и останавливала себя, говоря о том, что терновник защитит людей, а страной и во время войны должен кто-то управлять.
Долетели драконы из Теранови с известием о том, что она уже знала от Василины — об открытии портала, и были отправлены отдыхать.
Через час, незадолго до восьми утра она вдруг почувствовала, что в воздухе что-то изменилось. Словно на несколько секунд миру снизили яркость, будто силы, пронизывающие мир, на какие-то мгновения ослабели. Терновник, окутывающий дворец, вдруг побледнел — но, видимо, жемчуга ему принесли достаточно, чтобы он снова обрел плотность.
Такое повторялось еще дважды на протяжении получаса. А через несколько минут после последнего, когда она, закончив совещание, в присутствии Ветери и министров диктовала Заре распоряжения, огнедух принес третье письмо от Василины. В нем сестра сообщала, что от командующего дармонширской армией пришло известие: Нории захватили в плен с помощью иномирянского магического артефакта и, скорее всего, унесли в Нижний мир. И что герцог Дармоншир отправился на выручку.
«Ты знаешь, что у нас собран отряд, чтобы помочь Черному Жрецу выйти на поверхность, — писала Василина. — Мне тяжело об этом говорить, но возвращение Вечного Ворона — первая задача этого отряда, Ани. Но как только она будет исполнена, я лично попрошу Свидерского уйти вниз, чтобы найти Нории. Очень надеюсь, что он жив и дождется помощи…»
Ангелина, сидящая за столом в своем кабинете, опустила руку с письмом. Воздух вдруг застыл и стало нечем дышать, и мир застыл тоже, словно она на секунду оглохла и ослепла от боли.
— Госпожа? — испуганно позвала Зара после паузы, и изо рта ее вырвалось облачко пара. Присутствующие смотрели на Владычицу, как на нечто смертельно опасное.
— Да, — дрогнувшим голосом отозвалась Ани и выдохнула, мгновенно приводя себя в порядок. Она четко, быстро надиктовала оставшиеся распоряжения. Голос ее был тверд. Но рука с письмом — дрожала.
— На этом все. Ситуация изменилась. Я должна улететь, — сказала она, поднимаясь. — Ветери, город на тебе.
Ее никто ни о чем не спрашивал — она вышла из кабинета, увидев мельком в зеркальном панно свое бледное лицо и невозможно посветлевшие глаза, прошла в свои покои. И только там, встав у кровати и глядя на увитое терновником окно, она на секунду опустила голову и закрыла лицо руками.
Как она сейчас понимала Марину, бросившую все ради спасения подруги.
Она намеренно медленно выпила воды из высокого стакана, глядя, как сияют на стеблях терновника белые цветы — потому что нельзя принимать решения, не обдумав все еще раз. Взяла мешочек с камнями-артефактами, заставляя себя не спешить, обдумывая все.
До Тафии лететь не менее трех часов. Это слишком много. А времени у нее очень мало — если она хочет сделать то, что задумала, нужно быть там как можно скорее.
Ангелина задумчиво посмотрела на круглую печь в парке, над которой реяли огнедухи. Видела она вокруг печи марево огненной стихии, видела и ее теплые потоки, пронзающие все вокруг. Именно по ним летят огнептицы, выныривая по всему свету из источников огня.
Владычица проколола себе руку — и сразу несколько пламенных птиц подлетело к ней, с жадностью склевывая кровь как зерно. А затем зависли, глядя на нее ярко-голубыми глазами.