Засуетились тха-норы, понеслись во все стороны гонцы на охонгах и раньярах: солнце не успеет подняться на небосклоне и на ладонь, когда армия будет готова.
— А это, — проговорил Арвехши, указывая на пленника, — дракон, колдун, перекидывающийся в огромного ящера. Как наши лесные ящеры, но размером с мелькодеру, и с перьевыми крыльями. Ренх-сат поймал его и передал в дар богам, но здесь, на Лортахе, дракон обратился человеком. Почтенный жрец Имити-ша, — связной отвесил короткий поклон в сторону жреца, — желает принести его в жертву богам, как приказал тиодхар Ренх-сат, да обратится его бой победой и да умоются кровью его враги. Но пленник ценный, мощь его велика, и пока врата не открылись и боги не ушли подминать новый мир — может, допросить его?
— Я читал в донесениях связных о дра-ко-нах, — проговорил Тмир-ван, разглядывая пленника. Тот понимал, что говорят про него — и встретил взгляд тиодхара мутным и слабым взглядом зеленых глаз.
Красные волосы его напомнили о другом великане — прошедшем через войско наемников, как горячий меч сквозь масло. Значит, тот тоже был драконом? И нельзя ли поймать того на этого?
Генерал не обольщался видимой слабостью — исполосованный Лесидией, со стянутыми ремнями руками и ногами, пленник все равно мог быть опасен. И потому Тмир-ван держал руку на рукояти меча — чтобы успеть полоснуть, если лежащий у его ног каким-то чудом сможет освободиться и прыгнуть.
— Нужен ли он богам? — спросил генерал. — Не лучше ли отдать им еще сотню рабов — но у нас будет знатный колдун в заложниках? На такого заложника много что можно купить и многие двери в новом мире открыть.
— Когда боги выйдут, никакие двери против них закрытыми не останутся, — скрипуче возразил жрец. — Если он предназначен богам, значит, должен достаться богам! Допрашивай его, тиодхар, времени у тебя восемь долей, а затем придут младшие жрецы и заберут его на алтарь. Или ты хочешь прогневить богов?
— Не надо грозить мне, Имити-ша, — спокойно отозвался Тмир-ван. — Ты знаешь, что богам все равно, какую кровь пить, а мое дело — делать все для их воцарения в новом мире. Но я отдам тебе его, если он окажется бесполезным. Иди, Имити-ша.
— Ты слишком непочтителен к богам, Тмир-ван, — прошипел жрец. — Как бы тебе тоже не оказаться на жертвеннике.
— Боги знают, что мое тело и душа и так принадлежат им, и если понадобится моя кровь — я с радостью отдам ее, — невозмутимо ответил тиодхар. — Иди, уста богов, и принеси мне их ответ. А войну оставь мне.
Нории
С каждой минутой Нории чувствовал, что смерть отступает — пусть оставалась слабость в теле и нестерпимо, мучительно ныла сломанная рука, но сознание все более прояснялось. Он не понимал речи говорящих — но, когда побежали во все стороны люди и зашевелились наемники вокруг, стало понятно, что войско готовится к выступлению. Он понял, что старик в длинных одеждах и командующий поспорили по его поводу, понял и то, что его судьба в любом случае предопределена — все равно, чья рука решит ее.
И надеяться на помощь с Туры бесполезно — разве что драконы из боевого крыла Четери попробуют пробиться за ним, но против такой армии они не выстоят, как бы умелы ни были. И Дармоншир вряд ли поможет. Неизвестно, нашелся ли он после пленения Нории, или враг все же достал и удачливого брата по воздуху.
Возможно, случится так, что отряд боевых магов во главе с Александром Свидерским, которому в помощь прибыли три ученика Четери, выберет эти часы, чтобы атаковать, отвлечет армию и командующего — и даст возможность Нории ускользнуть. Но для этого нужно иметь силы идти. А он до сих пор не был уверен, что сможет встать на ноги.
В этом мире где-то находился и Четери, который сопровождал мага и юную принцессу, но подать ему знак не представлялось возможным, как и найти в окружающих лесах. Значит, уповать можно только на себя и на ту божественную силу, что осталась в крови. И делать все, чтобы выжить и вернуться. Побыстрее.
Ведь если его огненная жена узнает, где он, она придет сюда — как когда-то пошла через пустыню к своим родным. Нории слишком хорошо знал ее — чтобы понимать: как бы разумна, выдержана, хладнокровна она ни была, за то, что она считает своим, она будет биться до последнего вздоха. И этого нельзя было допустить. Потому что как бы ни была сильна Ангелина, здесь стихии Туры не работают, а, значит, ее ждет смерть. Или участь хуже, чем смерть.
Старик в длинных одеждах удалился, а командующий подошел ближе и склонился над драконом, вытащив меч из ножен и приставив к шее. Взгляд у него был усталый, умный и жесткий. С этим не договоришься. И обвести вокруг пальца себя не даст.