— Она такая же, как все Рудлоги, — отвечала Огни, — таким был Седрик. Нории пытается договориться с ней по-хорошему, однако красные признают только силу. Только стали проигрывать в войне и сразу запросили мира. И предали. И с этой будет так же, увидите. Она убедит Владыку, что покорна и безопасна, и уйдет, оставив нас умирать.
Ангелина встала. Не будет же она прятаться. Три драконицы увидели ее одновременно, и на лицах их не было привычного равнодушного выражения — там была ненависть, злость и боль.
— Все услышала? — резко осведомилась Огни. — Скажешь, мы неправы? Скажи, что останешься с ним, что тебе не плевать на нас и на свой долг крови, Красная.
— Скажу, что это не ваше дело, — спокойно ответила принцесса, отряхивая руки. Воздух вокруг звенел от ярости.
— О нет, — зашипела драконица, подходя к цветнику, — это наше дело. Это мое дело, красная, потому что твой предок отнял у меня все — мою жизнь, моего мужа, моих родных. Сколько бы лет ни прошло, такие долги не оплачиваются временем. И лучше бы тебе согласиться на роль жены, потому что это шанс для твоего рода закрыть этот долг. Хотя это не вернет детей, умерших в горе, не вернет лучших из нас.
Она шагала прямо по розам, остановилась в каком-то полуметре и уже кричала прямо в лицо принцессе, за какие-то секунды впав в истерику.
— Если ты откажешься, тварь, я прокляну тебя еще раз, чтобы не было тебе покоя, чтобы ты почувствовала, каково это — жить и одновременно умирать! Чтобы твои дети рождались и подыхали в муках, как наши, чтобы весь твой проклятый род был выведен под корень, и все, в ком есть кровь красного! Ну, чего молчишь, тварь! Тварь!
Она замахнулась, и Ангелина, спокойно пережидавшая буйство красноволосой — ответов там очевидно не требовалось, да и могла ли она опуститься до таких же криков и перекошенного лица? — вдруг разозлилась и полыхнула силой. Драконица отлетела, врезалась спиной в шиповник — полетели вниз листья, лепестки, зашипела и снова бросилась вперед.
Сзади кто-то удивленно рявкнул, но Ангелина даже не успела оглянуться — перед ней с невероятной скоростью появился Четери, поймал в объятья беснующуюся, красную драконицу, сжал ее крепко.
— Огни, Огни, приди в себя, девочка, — она рыдала, уткнувшись в плечо воина-дракона, рыдала совершенно безудержно и горько, буквально повиснув на нем.
Принцесса отвернулась и пошла ко дворцу.
Есть ли ей место среди этой ненависти?
Четери пришел через пару часов, уселся в кресло в холле под неприязненным взглядом Сурезы, которая, тем не менее, позвала опять что-то пишущую госпожу из спальни и почтительно выставила перед ожидающим драконом лимонад и сладости.
Заодно, может, и шеен-шари что-нибудь съест, а то пришла с утра расстроенная, ничего не поела, зато чая своего выпила чашек пятнадцать, и все писала, писала. А на самой лица нет.
— Слушаю тебя, — вежливо произнесла принцесса, аккуратно усаживаясь на кресло — с прямыми плечами, сложив руки на коленях. — Пришел поговорить об Огни?
— А надо? — поинтересовался дракон. — Тут, кажется, все понятно. Я к тебе с просьбой, женщина.
— Слушаю, — сдержанно повторила Ангелина.
Чет недовольно глянул на нее, помолчал.
— Ты завтра передаешь письмо с Энтери.
Она чуть наклонила голову.
— Я хочу тоже передать послание. Одному человеку. Ты сможешь сделать так, чтобы твои родные его передали кому надо?
— Насчет родных не уверена, — осторожно произнесла очень удивленная принцесса, — но если ты скажешь адрес и фамилию с именем, то слуги смогут найти этого человека… Кто это, Четери?
— Одна женщина, — нехотя проговорил он. — Моя женщина, — добавил резко, — я встретил ее, когда мы искали тебя. Она помогала нам, но мне пришлось улетать срочно, и я не смог сказать ей… кое-что.
Ангелина с недоумением глянула на запнувшегося воина. Он смутился? Нет, показалось.
Да. Далеки драконы от реалий современного мира.
— Четери, — сказала она со вздохом, — если она вам помогала, то, скорее всего, она сидит в тюрьме.
Он страшно сверкнул глазами, подобрался — пробило даже ее.
— В лучшем случае она под следствием и наблюдением, — продолжила Ани, — это же очевидно, как ты не подумал? Неужели пятьсот лет назад, если бы у вас в стране похитили кого-то из Владык, вы бы не вычислили и не наказали бы сообщников?
Он молчал и слушал ее. И играл желваками.
— Если даже она на свободе, за ней точно следят. И, прояви ты интерес своим письмом — возьмут в заложники, чтобы обменять ее на меня. И что ты выберешь, Четери?