Ей самой было любопытно, ибо мңого она слышала об Αнгелине Рудлог — и от мужа в том числе, много читала сама, но так и не видела ее вживую. У супруги Энтери глаза тоже светились интересом.
— На месте жениха и невесты я бы сбежала через черный ход, — прошептала Тася Свете, кивая на обилие народу, и Светлана кивнула понимающе. Каково будет невесте под всеми этими взглядами? Со стороны Чета раздался совсем неторжественный смех — он переговаривался с братом Владыки, и Света сжала его руку и улыбнулась сама, прислушалась.
— Не откажет, — говорил он громогласно, — не в этот раз, Энти-эн. Красные — собственники, она уже заплатила за него крoвью — теперь точно не отпустит от себя.
Энтери мягко улыбался — Светлане он очень нравился. Добрый и теплый. Οни с женой были неуловимо похожи и обладали той уютной притягательностью, которая отличает гостеприимных людей.
— Поверю, когда увижу на ней брачный браслет, — ответил он шутливо и вдруг прислушался, прижал палец ко рту и повернул голову в сторону широких дверей дворца.
Все затихли. Распахнулись створки, и рука об руку вышли из дворца удивительно маленькая женщина с покрытым узорами лицом и сверкающими ледяными глазами — и Нории. Οн выглядел очень необычно — но невеста! Света даже выступила вперед, чтобы разглядеть лучше. Несмотря на небольшой рост, Ангелина Рудлoг приковывала все взгляды и принимала их с абсолютным спокойствием, с величественностью даже. Дракон рядом с ней смотрелся просто огромным — наверное, ее макушка едва достигала его груди.
Чет позади Светы усмехнулся — она повернулась, и увидела, как он подмигивает невесте — и та едва заметно улыбнулась в ответ.
Свету кольнула ревность — остро она почувствовала, что очень уже большая и беременная, и изяществом и в лучшие времена не сравнилась бы с тонкой, как тростиночка, Ангелиной. Тут же подступили слезы — и Чет словно почувствовал это, подгреб ее к себе и куснул за ухо. Мол, что за глупости, Света?
Οна потом, когда за воротами скроется удивительная пара, поворчит на него и пожалуется, а Чет, с удовольствием воспринимающий все ее собственнические порывы, расхохочется и заявит:
— Эти двое столько крови из меня выпили, что я чувствую себя их отцом, не меньше. Волновалась она очень, вот я и помог. Эх, жена!
Вот как его не ревновать?
Света улыбалась, прижавшись к нему — но на всякий случай все же загадала, чтобы ничто и никто не помешали свадьбе.
Город не спал, светя синим и белым, гoрод, накрытый звездной ночью, купался в голубоватом лунном свете, город был украшен лентами и огнями, как невеста, и сладко, волнующе пах южными цветами. И от запаха этого кровь становилась горячее, а рука крепче сжимала руку. Жители Истаила устелили путь от дворца до храма Синей тканями, усыпали лепестками — а сами скрылись в домах, наблюдая сквозь прорези ставень, как ступает по тихой улице Владыка, ведя за руку волшебную свою невесту, великую колдунью. Они пройдут к храму, проведут обряд и вернутся обратно — и, как только ступят за ворота дворца, жители вынесут на улицы столы, накроют их всем, что есть в доме, и будут пировать всю ночь, и еще три дня после.
А пoка — тихо! — нельзя! Не спугнуть бы удачу, не навлечь бы преждевременной радостью беду на эту пару. Жених с невестой молчат, и вокруг все должно молчать.
Город шуршал нетерпеливым дыханием тысяч людей и ветром, бросал жениху с невестой под ноги лепестки и водяную пыль с фонтанов. Совсем близко был храм. Ани, завороженная окружающей красотой, и не заметила, как они дошли. Перед ними открылись двери — и женщины в одеяниях служительниц Синей подождали, пока пройдут они внутрь, в сумрак, — и захлопнули створки за их спинами.
Величественная богиня любви с чаячьими крыльями за спиной, поднимающаяся из слюдяного моря, смотрела на пару ласково и внимательно, и мозаичный лик ее светился, переливался голубоватыми и перламутровыми отблесками. Тих был храм, устеленный коврами — только лазурная дымка от глубокого колодца у ног Богини стелилась по полу да поблескивал нoж на маленьком столике. Пахло цветами и морем из чаши, стоявшей рядом — и усиливающийся ветер пел свои песни в высоких окнах, и огонь в светильниках разгорался все ярче, трещал все яростнее. И глухо, бешено стучало сердце красной принцессы.
Нории подвел ее к алтарю, наклонился, целуя в губы — в полумраке его лицо, покрытое вязью, казалось совсем чужим, и Ани жадно и отчаянно подалась навстречу, вцепилась ему в запястья — но Владыка высвободил руки и нажал ей на плечи, заставляя опуститься на колени. Лишь вздох слетел с ее губ — и она покорилась. И дракон, взглянув на нее сверху, опустился рядом.