Раздалось какое-то дребежжание, и красивая полная женщина в годах вкатила в гостиную тележку, полную еды. Она поздоровалась с нами ( "Здравствуйте", - поприветствовали мы ее нестройным хором) , разгрузила содержимое тележки на столик и ушла. Теперь сидеть и ждать неизвестно чего было совсем невыносимо. Еда яростно пахла, желудок яростно грыз меня изнутри.
- Как королевишн принимают, - горько сказала Алина. Я усмехнулась, а Полинка нахмурилась. Каролинка села на ручку дивана, и, прихлебыая чай, рассказала, как она побывала на такой огромной кухне, где может разместиться весь наш дом, и где та самая повариха, Марья Алексеевна, угостила ее чаем и конфетой и сказала идти в гостиную, ибо хозяин приказал нести туда ужин.
Тут вошел сам хозяин. Он выглядел посвежее и даже не таким страшным, хотя и симпатичным его при всем желании назвать было нельзя. Он заметно хромал и опирался на трость. По всей видимости, пока мы его ждали, он успел принять душ и переодеться.
- Вот мы и снова увиделись, - сказал он, кивая. - Дамы, мне прямо неловко, что из-за меня вы оказались в такой ситуации. Давайте поужинаем, а за это время слуги решат проблему.
- Вовсе нет, - я с усилием подняла на него глаза.- Мы бы оказались в такой ситуации в любом случае. Это полностью моя вина, что я не подумала заправиться заранее. Мы очень благодарны вам за ваше гостеприимство, лорд...?
Он улыбнулся, разгадав мой маневр.
-Лорд Кемберитч. Теперь вы тоже можете представиться.
- Мы сестры, - медленно сказала я.
- Я Каролина! - выкрикнула одновременно со мной младшенькая. Кемберитч перевел взгляд на нее.
- Очень приятно, Каролина. А как зовут твоих сестер?
Ничуть не смутившись, Каролинка представила нас. Марина, Полина, Алина, Каролина. Что сделаешь, если с детства чувствуешь себя частью детской считалочки. Хорошо, что здесь нет Ангелины и Василины, а то ситуация стала бы комической. У папы с мамой были накрепко связаны руки в том, что касалось наименования детей. Но на их месте я бы точно постаралась как-то соригинальничать. Видимо, они так ждали сына, что биться за имена дочерей не было смысла.
- А ваш род? - снова спросил он.
- Богуславские, - быстро ответила я. Сестры посмотрели на меня и закрыли рты. Богуславские были одной из наших родовых фамилий. Правда, такой дальней и малозначащей, что публично ее не объявляли никогда. На моей памяти уж точно никогда.
- Вот и познакомились, - хрипло сказал он. Глаза его впились в мое лицо, будто что-то вспоминая. Но он не вспомнил, точно нет, иначе мы здесь бы уже не сидели. - Давайте ужинать.
Формат гостиной предполагал, что гости едят, взяв тарелки в руки и положив себе со стола, чего захочется. По этикету в таких ситуациях хозяин сам ухаживает за гостями. Но так как ему было тяжко двигаться, эту роль взяла на себя я. Конечно, лорд Кемберитч мог пригласить нас в столовую, но это означало бы ту степень близости, которой мы не обладали.
Я двигалась вокруг столика, выполняя пожелания хозяина и сестер, и чувствовала на себе его раздражающий взгляд. Больше всего я боялась, что он вспомнит, и тогда мы здесь не пробудем и минуты. Будет жестоко сестрам испытать то же, что и я несколько лет назад, когда меня вышвырнули из дома моей подруги, вышедшей замуж. Поэтому я, не глядя на хозяина дома, обошла вокруг столика, убедилась, что все имеют на тарелках все, что хотят, и села на свое место. Наконец-то я могу поесть!
Полина, которая ела, как птичка, и весила столько же, увидела мое состояние, и стала развлекать (и отвлекать, умничка моя, сестричка любимая) лорда, расхваливая его дом и спрашивая об обстановке, о том, кто живет здесь еще (жил он один, со слугами), женат ли он, где путешествовал и задавая прочие обязательные и безопасные с точки зрения этикета вопросы. Несмотря на мой голод, мне кусок в горло не лез. Я взяла чай в руки, откинулась на спинку кресла. Раздражал взгляд хозяина. Переживала, как там моя машинка, каким образом нам помогут - дадут ли денег или зальют бензина, и как мы поедем ночью за два часа за город к дому. Снова прислушалась к разговору.
- А что с вашей ногой? - учтиво спрашивала Полина, подливая лорду чай в чашку. - Надеюсь, ничего серьезного?
- Глупость, - отмахнулся Кемберитч и снова искоса взглянул на меня. Достал, ей-Богу. Я явно представила, как размахиваюсь и бросаю ему чашкой с чаем прямо в лицо. В последние несколько лет у меня бывали такие приступы, когда хотелось что-то разбить или кого-то убить. - Я как любитель участвовал в небольшом ралли в горном районе, не справился с управлением и мы свалились с берега реки. Больше воды наглотались.
- Ох, - сказала Полина, глядя на него лучистыми глазами, - вы же могли погибнуть!
Умничка моя. Умничка!
- Там не река, а одно название, - отмахнулся он. Ага, а ты не хвастун и не тщеславен. - Да и было это полгода назад. Мы проехали почти полторы тысячи километров и были бы первыми, если бы я не гнал слишком быстро и был осторожен на берегу.
В моей голове зашевелились обрывки новостей: ралли "Северная звезда", катастрофа, реанимация. Его фотографии были во всех газетах и во всех новостях. Странно, как я его сразу не узнала. Любитель он, как же. Небольшое ралли, ага.
- А что говорят медики, что будет с ногой? - продолжала сестричка.
- Хромота постепенно уменьшается, но перегружать ногу не стоит, - теперь все мои сестры смотрели на него с восхищением. Я же смотрела на сестер и забавлялась. Раненный герой, гонщик и к тому же лорд. Что еще надо, чтобы заставить девичье сердце биться чаще. Глупышки мои. Я сжала губы и отвернулась.
Черт, черт, черт, опять его взгляд! Ну что же такое! Пальцы крепче сжали ручку чашки, а с губ уже было готово сорваться колкое замечание. Не надо на меня смотреть. Я вам не знакома. Мы нигде не могли видеться.
- Марина, мы нигде не могли видеться ранее?
Спросил все-таки, не удержался.
- Я работаю в областном госпитале, в Земноводске, может вы там были после травмы?
Да, не ты один может изображать из себя святую невинность. Покачал головой.
- Нет, меня сразу переправили в Королевскую лечебницу, на листолете. А до этого...нигде?
Спас меня лакей, заглянувший в дверь и сообщивший, что машина заправлена и перегнана в гараж особняка.
- Нам нужно ехать, - сказала я с слишком явным облегчением и отругала себя. - Нас уже заждались.
Лорд с изумлением и неодобрением посмотрел на меня.
- Милая Марина, вы что, думаете, я отпущу вас из дома за полночь, да еще и за рулем? Это просто возмутительно!
Да, это было на грани оскорбления, но пусть думает, что мы не знаем этикета, чем ломает голову, откуда мы его знаем. И так уже подставились по полной.
- Тем не менее я настаиваю, - твердо сказала я, глядя ему в глаза.
- Ни в коем случае, - ответил он своим простуженным голосом, не менее твердо глядя в мои глаза. - Мои предки мне этого не простят.
Мы сидели напротив друг друга, а девчонки на диванчике замолчали, перестали жевать и даже, по-моему, дышать, ожидая, чем закончится наше противостояние.
Мне казалось, что он смотрит уже не в мои глаза, а куда -то внутрь головы, в затылок, а пауза в те моменты, в которые мы смотрели друг на друга, уже затянулась до неприличия. Мир вокруг поплыл и заглох. Стучали часы, поскрипывало окно от ветра. Между нами словно открылся пространственный тоннель, будто мы смотрели друг на друга из самых дальних концов вселенной.
Я с трудом отвела взгляд.
- Хорошо. Но рано утром мы уедем. Спасибо вам за все, что вы сделали для нас.
В эту ночь Люк, властетельный господин и лорд, долго не мог уснуть, пытаясь выцепить из памяти то, почему лица девиц Богуславских, и особенно старшей, кажутся ему такими знакомыми. Но он не смог бы этого сделать даже при наличии лучшей памяти, ибо видел лицо, напоминавшее ее, только на семейных портретах много лет назад. Да и трудно было б даже искушенному мозгу сопоставить золотоволосую и и по-юношески еще пухленькую четырнадцатилетнюю девушку, и очень худую брюнетку с усталым лицом и злыми узкими губками.