— Вы совсем не хотели выходить за принца? Потому что вы его не любили? — спросила вдруг мисс Брасс.
Этот вопрос показался мне искренним и необычным, особенно, в отличие от требований объяснить, к чему такая спешка, зачем я все это вытворила, что за документы и при чем здесь титул королевы. Я открыла глаза и перестала вслушиваться в стук копыт.
— Я не уверена, что именно чувствовала к Генри, — подумав, произнесла я, — симпатию, возможно, да и то в начале. Но не любовь. Точно не любовь.
— Вы слишком юны, Агата. Мне кажется, в вашем возрасте я была такой же, слишком полагалась на это чувство, на любовь… Думала, все зависит только от него, что счастье — в любви с каким-нибудь мужчиной. И жестоко ошиблась. — Она затихла, взгляд её был затуманен, словно она была далеко в своих воспоминаниях, в своем прошлом, а потом, качнув головой, очнулась и продолжила. — Вот и вы, получается, отказались от принца из-за любви, точнее, её отсутствия. Глупость впечатлительного девичьего сердца, которое трепещет в ожидании своей судьбы и большой настоящей любви. Но поймите, что мечта эта эфемерна, любовь может так и не наступить, а вы упустите реальное, сегодняшнее счастье, так и потратив время в ожидании чего-то.
— А зачем разменивать свою жизнь, себя и мечты на того, с кем знаешь, что не будешь счастлива, когда можешь жить пусть и в ожидании, но сладостном и желанном. — не согласилась я. — А, впрочем, да, не все должно решаться чувствами и любовью, вы правы. Но в моей ситуации все гораздо сложнее.
— Вы могли и не любить принца, но вполне можно было влюбиться в дворец, в роскошь и титул. Если учесть, что вы ехали на отбор в качестве избранницы старого короля, а судьба вам на блюдце принесла такой подарок, молодого и богатого красавца, самого завидного жениха, но и тут вы заупрямились и отказались в угоду своему характеру. Я вижу в этом избалованность, а что видите вы?
— Я никогда не считала себя избалованной, — сухо ответила я, — но самой себя судить тяжелее, чем окружающим. Поэтому вам виднее.
Я отвернулась к окну, узнавая в окрестностях родной город. Он, в отличие от меня, совсем не изменился, те же пыльные улицы с неровными забавными домами, те же равнодушные и сухие лица, тот же воздух, прежнее небо. Все как раньше. Город живет своей привычной жизнью, не подозревая, что происходит в моей. Я выросла здесь, этот город был моим, и я его любила, а теперь, возвращаясь назад какой-то изменившейся, чувствую не радость, а щемящую тоску. Теперь я здесь ощущала себя чужой, не к месту.
Когда мы подъезжали к дому, я внутренне сжалась. Но, не удержавшись, выглянула из окна кареты. Дом тоже выглядел до боли привычным и родным, казалось, я не была здесь целую вечность. А родители даже и не подозревали о моем приезде. Раннее утро, они еще, наверное, не проснулись.
Карета остановилась. Господин Рикл, сидевший до этого вместе с кучером, открыл дверь, подавая руку.
Я выбралась из кареты. Благо, из-за усталости волнение было не так ощутимо. Дверь особняка открылась, выпуская нашего пожилого слугу — Джима, он с удивлением посмотрел на меня, с глубокой тоской — на Лилит (видно, мечтал, чтобы она подольше отсутствовала).
— Доложи хозяевам, — приказала ему мисс Брасс, — что их дочь приехала. И распорядись насчет завтрака, все мы после долгой дороги.
— Нет времени завтракать, — возмутилась я.
— Э, нет, — Рикл шутливо поднял руки, — если мы поедем обратно без завтрака, то я похудею, а в мои планы это не входит. Нам всем нужен отдых.
Я только успела подняться на крыльцо, как в дверях возникла Миа, заспанная и в поспешно натянутом платье. Я поняла, что очень рада её видеть, все-таки я скучала по своей несносной сестренке.
Она с жадностью принялась вглядываться в меня, в карету. Наверное, судя по её недоумению, она рассчитывала увидеть за моей спиной короля, на моей голове — корону, но никак не уставший вид и мятое дорожное платье. Ну да, ей сказали, что я королева. Зато возникшая потом на её лице гримаса торжества с едкой неприятной ухмылкой была ожидаема.
— Сестричка! — она подбежала ко мне и крепко обняла. — Ты вернулась! Я так скуча-ала! Где ж твой жених королевский?
— По пути потеряла, — ответила я.
Наконец вышли и родители. Мама была как всегда прекрасна, идеально сидящее пышное дорогое платье, безукоризненная прическа, холодная леди, величественная и возвышенная, но её самообладание дало слабину, едва она встретилась взглядом с Риклом. Она в миг изменилась в лице, прищурилась и скривилась, я теперь поняла, от кого Миа взяла свою гримасу.
Отец, вышедший следом за матерью, приветливо и тепло мне улыбнулся, и тоже заметил Рикла, только реакция у него была другая. Он усмехнулся в свои пушистые усы и кивнул, как старому другу. Рикл кивнул в ответ.
Видимо, все они были знакомы раньше, но вряд ли между ними была дружба, учитывая то, что Рикл был старше родителей лет на десять-пятнадцать, да и реакция мамы была красноречивой.
— Дария, Ричард, — улыбнулся начальник стражи, — я рад вас видеть. Как жизнь?
Отец подошел к Риклу и крепко пожал тому руку:
— Потихоньку. Чем обязаны визиту? Восемнадцать лет нас не навещал.
— Причина все та же, как и в первый раз, любезный мой друг.
Мама шумно выдохнула и категорично заявила:
— А ответ будет все прежним. Надо было раньше думать.
— Мама, — вмешалась я и заявила, чтобы сразу приступить к делу, а не разводить долгие и пустые разговоры, — мне нужны документы Мириам.
Мама даже не удивилась.
— Именно. — поддакнул Рикл. — Теперь я требую их вернуть не просто так, а для вашей же дочери, чтобы она взошла на престол.
— Неужели моей дорогой матери так и не получилось женить внучку на принце? Какая оплошность, — ехидно цокнула языком Дария. — Думаю, мы сможем договориться.
— Я не понимаю, — капризно сказала Миа, переводя недоуменный взгляд с меня на мать, — но чтобы не получила моя сестра, то я тоже этого хочу! И неужели она все-таки королева?
Но её все проигнорировали. Мы зашли в гостиную, я с наслаждением потянулась за бутербродами и горячим чаем. Мама грациозно опустилась в кресло, Рикл сел напротив, а отец остановился, прислонившись к шкафу. Лилит затаилась на стуле у камина, превратившись в отрешенную статую. Мию отправили в свою комнату.
— Итак, — начала мама, — получается, все зависит от этих документов. Что ж…Я вам отдам их, но при одном условии.
— Какие могут быть еще условия? — возмутился Рикл. — Если ваша дочь станет королевой, то вы сможете выбраться из этой дыры, жить в роскоши. Что вам еще надо!?
— Я не хочу быть матерью королевы. Я хочу быть королевой. Я хочу власти. Потому я предлагаю дочери, — взгляд на меня, — заключить письменное соглашение, что власть она передает мне.
— Это исключено. — с всколыхнувшемся раздражением возразил Рикл. — В прошлый раз ты тоже отчаянно добивалась власти, очаровала хранителя казны. — Мужчина взглянул на невозмутимого отца. — Потом шантажировала документами короля, но наткнулась на собственную мать. Что тогда, что сейчас, с Селицией всегда было опасно вести свои игры. А теперь начинать уже поздно, выйди из игры, Дария, отдай документы.
Мне становилось тошно от каждого его слова.
— Моей матери вообще выгоднее оставаться в тени, чтобы проводить и дальше свои черные сделки. Скорее всего она и Агату женить на принце собралась, чтобы соединить два рода, в этом случае документы будут бессмысленными, и тогда посадить на трон вы никого не сможете, чтобы потом добраться и до неё. — хмыкнула Дария. — А теперь неужели она на вашей стороне? Или Селиция начала сдавать позиции?
— Позиции она не сдаёт. — Рикл устало потер переносицу. — Более искусной интриганки не сыскать. И она, надеюсь, не в курсе, что мы затеваем.
— Не удивлюсь, что это она и отравила короля, — усмехнулась Дария, — может, наконец, он начал подозревать, какие темные интриги плетет его дорогая Селиция.