Эдвард смерил меня неоднозначным взглядом.
— Ну это гораздо лучше, чем слухи, которые доходили до меня.
— А вы верите слухам?
— Если бы верил, то не спросил бы вас.
— Иногда слухи так сложно отличить от правды, особенно, когда их говорят те, кому ты склонен доверять.
— Какая философия, — немного иронично ответил император.
Эдвард был своенравен и молод, но в нем чувствовался ум, сообразительность, и он был далеко не так посредственен, как Генри. Но одно из главных отличий между ними двумя заключалось в том, что у Эдварда было чувство юмора и более глубокий, но в то же время и простой взгляд на мир.
— Неужели вы не философствуете? — с легкой насмешкой спросила я. — А меня уверяли в том, что с любым представителям высшего общества нужно незамедлительно пускаться в пафосные рассуждения о мире. А вы все мои попытки свели на нет. Знаете, какой во мне пропадает философ?
— Тогда прошу прощения, не хотел обесценить ваши представления об аристократии.
— А у них цены никакой и нет. — пожала плечами я и хмыкнула. — Не успела я и минуты побыть среди знати, как меня едва не выдали замуж. Можете себе представить?
— Могу, конечно. Знаете, сколько мне приходится выигрывать сражений за отсутствие кольца на собственном пальце?
Я улыбнулась. Надо же, а я ведь почти перестала постоянно напоминать себе, что разговариваю с императором.
— Смелое утверждение для того, кто уже собирается в скором времени жениться.
— Ну а вы, значит, верите слухам, — произнес Эдвард слегка уязвленно.
— В данный момент проверяю их на подлинность.
— Ну тогда могу подтвердить, что дочь правителя океанских островов достойная и, можно сказать, выгодная партия. — медленно произнес император.
— Поверьте, я понимаю. — кивнула я.
Я научилась по-другому смотреть на брак, хотя чувствовала до сих пор некую безнадежность в принуждении жениться ради выгоды, ради денег или благополучия государства. Любовь, к сожалению, часто бывает недостаточно важной причиной для брака, а вот земли или состояние — напротив.
Глава 18
Рано утром меня разбудила Гретта, сказав, что через час меня ожидают внизу, будет готов экипаж для поездки к Приморью. Так что я со спокойной душой отвернулась, чтобы досопеть еще минут пятнадцать.
В итоге пришлось в быстром темпе одеваться, расчесываться и чуть ли не бегом спускаться к каретам. Пунктуальность у меня пока в процессе развития.
Настроение было не ахти, я надеялась, что выгляжу пусть и злой, но хотя бы не совсем заспанной. Еще и холодно — жуть!
Всего стояло три кареты. Слуга, который провожал меня от покоев, направил меня к средней, Гретту — к последней.
Лакей распахнул дверь и подал мне руку. Я уселась на сидение с легкой надеждой немного вздремнуть и так еле сдерживала отчаянные зевки, но тут я заметила, как напротив меня сидит Его Императорское Величество.
Утро начиналось с такой прекрасной ноты…
— Неловко будет, если вы скажете, что я ошиблась каретой, — хмуро проговорила я.
— Ошиблись? — безучастно переспросил Эдвард, видимо, задумавшись о чем-то своем. — Нет, все верно, ваша и моя свиты едут в отдельных каретах, а для королевских особ свой экипаж.
То есть, я буду в обществе императора весь путь? Туда и обратно?
Весь вчерашний вечер и полночи (поэтому-то я и не выспалась) я думала над тем, почему бы не расположить к себе императора. Настолько близко, насколько это возможно.
Только вот здесь загвоздка в том, что я была совсем неумелая в плане флирта, тем более, соблазнения, да и представить себе такое было, мягко сказать, сложно. Чтобы я…
— О чем вы думаете? — вдруг спросил меня Эдвард.
Оказывается, он все это время за мной внимательно наблюдал.
— Простите?
— Прошу прощения за этот бестактный вопрос. — улыбнулся император. — Но вы так покраснели. Мне и стало любопытно.
Ага, Агата, да ты просто роковая соблазнительница, королева-сердцеедка в действии. Если аж от одной мысли о подобном ты краснеешь. Я мысленно себе поаплодировала.
— Душно здесь как-то стало, — брякнула я первое, что пришло в голову.
— Да? На улице такой лютый мороз, и вы совсем недавно зябко кутались в свою накидку. — заметил Эдвард, а потом поспешил сменить тему, чтобы совсем меня не смущать (хотя я уже чувствовала себя невообразимо глупо).-Как вам дворец?
— Превосходит все ожидания. — ответила я с натянутой улыбкой и отвернулась к окну.
Какое-то время мы ехали в полном молчание, но я прервала тишину:
— Могу ли я задать нескромный вопрос? — спросила я и усмехнулась. — Насколько далеко вы готовы зайти, чтобы не уступать эти земли моему королевству?
Вообще, можно сделать большую скидку на то, что оба правителя очень молоды, и поэтому нам простительны такие наивные вопросы, может, слишком глупые или совершенно не к месту в серьезных темах. Увы, но в эту игру я начала играть, лишь по ходу изучая правила, и, наверное, избрав метод проб и ошибок.
Эдвард немного нахмурился, но смерил меня оценивающим взглядом.
— Настолько, насколько мне это будет выгодно.
От его тона пробежали мурашки, и я пожалела, что вообще спросила. Я повела себя примитивно, но зато теперь я вспомнила, что передо мной настоящий правитель империи, которая сможет уничтожить мое королевство, если ей это будет выгодно. Все слишком серьезно. И на мои уловки император не поведется, это уже не уровень Генри.
Не хочется никого подводить, но, возможно, я сама просто не дотягиваю до уровня, которого ждут от королевы?
— Но я надеюсь, что все разрешится мирно и успешно для каждого из нас. — постарался сгладить свои слова Эдвард.
— Посмотрим, — холодно ответила я.
— Все же, королева Агата, я рад, что именно вы находитесь у власти соседнего с моим государства.
Потому что я слаба, более уязвима, бесперспективна? Что из меня вряд ли выйдет хорошая королева?
— Да, я надеюсь, что из меня хотя бы получится куда лучший правитель, чем из принца Генри.
Все равно император превосходит меня своим авторитетом, я сама морально кажусь себе более беспомощной перед ним, хотя и сама королева.
— Думаю, вы неправильно трактовали мои слова. Я не хотел вас обидеть.
— Вы и не обидели. Для меня обижаться — слишком большая роскошь. — зло ответила я, бросая вызов собственному страху, заниженности. — Прошу прощения, но я устала от разговоров. Я хотела бы отдохнуть.
Всегда, когда я чувствовала себя беспомощной, жалкой, ущемленной, просыпалась злость. Злость на саму себя.
— Мы разве с вами так много разговаривали? — спросил император. — да и вы слишком быстро устаете. Для политических деятелей — это недостаток.
— А для их соперников просто находка. — Я выдержала его пристальный взгляд и повернулась к окну, всматриваясь в чистые ухоженные улицы столицы.
Эдвард больше не стремился со мной заговорить. А я пыталась понять, что мне делать дальше. Единственное, я точно поняла, что императора мне будет сложно обыграть, едва ли возможно.
Через какое-то время мы пересекли границу империи.
Экипажи выехали к морю, и колеса задребезжали по неровной дороге, покрытой легким инеем. Климат уже стал теплее, по крайней мере, здесь редко выпадало много снега, однако, от ледяного моря тянуло пронизывающим холодом.
Мы подъехали к деревянно-каменному городку, который расположился на холме, нависая над пляжем и водой. Городу было нечем поразить гостей, кроме как своей простотой и красотой пейзажей. За государство эти земли мало кто считал, но силой захватить никто не решился, так как этим можно было вызвать неудовольствие других могущественных империй, королевств.
Но места здесь красивые… Летом бы я приехала сюда отдохнуть.
Нас привезли к небольшому деревянному особнячку с красиво расписными ставнями. Здесь было восемь комнат(покоями у меня язык бы не повернулся их назвать) для правителей и их свит, здесь же были небольшие комнатки для личных слуг. Стража и гвардейцы разбили лагерь в лесу.