— Вы прекрасно двигаетесь, — произнес Эдвард, голос его был чуть хриплым, и от него у меня пробежали мурашки.
— Танец с вами доставил мне одно удовольствие, — ответила я, почему-то избегая на него смотреть.
— Прогуляемся?
— Я не возражаю.
Эдвард сделал знак своим стражникам, и они стали следовать за нами, как можно дальше. Своим же я кивнула, что идти за мной не нужно.
Мы пошли вдоль побережья. Ветра совсем не было, лишь свежий соленый воздух. Я, держась за локоть императора, задумчиво смотрела на черную загадочную гладь воды, которая настраивала на какое-то томное, взволнованное настроение.
— Красиво здесь. — прошептала я. — Если эти земли перейдут во власть вашей империи, не нужно, пожалуйста, возводить здесь большие города, особняки, порты. Это совсем чуждо этим местам. Но это, конечно, просто просьба.
Сама понимала, что несу глупость. Эти земли и нужны, чтобы пользоваться их богатством: вспахивать поля, строить порты для ловли рыбы.
— Эти земли могут стать и вашими. — отозвался Эдвард. — Но я согласен с вами, было бы жаль портить эти красивые места.
Шли мы дальше молча. И я не чувствовала абсолютно никакого напряжения, может, я даже испытывала робкое волнение. Мне было уютно просто молчать рядом с императором, брести вперед под лунным светом и думать о своем, вслушиваясь в тихие волны.
В месте, где деревья леса смешивались с пляжным песком, стояла небольшая беседка, оплетенная пожелтевшим плющом. Мы с Эдвардом подошли к ней, и он прочитал слова, вырезанные на перилах у входа.
— Приют влюбленных. Место признаний, встреч и свиданий для тех, чьи сердца освещает любовь.
Я не удержалась и фыркнула:
— Как пафосно.
Эдвард покосился на меня и ехидно усмехнулся:
— Пафосно? А где же восторженное "ах" и слезы умиления?
— Ну да, как же это я… Ах! — подыграла я. — Как это мило!
На самом деле, беседка была очень уютная. И расположена в уединенном месте с видом на морской горизонт и таинственный лес. Самое место для влюбленных.
Я прошла в неё и присела на скамью, любуясь витиеватыми узорами на потолке и колоннах. Эдвард зашел следом за мной и сел напротив.
— Даже неловко как-то, — произнесла я, — место такое священное, а мы здесь сидим, совсем не влюбленные.
— Думаю, другие влюбленные нас простят.
Я улыбнулась и украдкой посмотрела на Эдварда. Он был красив, харизматичен, и мне было приятно его общество. Наверное, мы могли бы стать хорошими друзьями, если бы наши интересы не сталкивались. И он бы мог мне даже понравиться, если бы не был обручен с принцессой. Почему-то последняя мысль неприятно кольнула.
— Жаль, наверное, что принцам, принцессам, королям не встретить настоящую любовь. Каждый должен жениться из-за выгоды, долга.
— С чего вы так решили? — приподнял бровь Эдвард. — Отборы и существую для того, чтобы встретить как раз-таки настоящую любовь.
— Вы считаете? То есть можно быть уверенным, что найдешь своего человека из числа заранее приглашенных девушек-аристократок или аристократов?
— По крайней мере, есть какой-то выбор. И шанс, что хоть в каком-то человеке встретишь свою родственную душу.
— В пестроте других претендентов или претенденток, довольствуясь отдельными встречами, разговорами, на которых можно просто пустить пыль в глаза. Да, действительно. — я хмыкнула. — Но у некоторых ведь даже этого нет, просто приходится выходить замуж или жениться на человеке, точнее на связях, положении, престиже.
— Такова реальность. — ответил Эдвард. — А для королевских особ еще и долг.
Мне было нечего возразить. Он был прав, как бы мне ни хотелось этого признавать.
— Вы и сами это понимаете. К примеру, встретили бы вы свою любовь в обычном слуге, но для государства вам было выгоднее выйти замуж, к примеру, за лорда?
— Это бы все зависело об обстоятельств. — ответила я, задумавшись. — Если бы мое королевство нуждалось в моем конкретном решении, то я бы пошла на жертвы. Но я все же ставлю свои собственные чувства выше какой-либо выгоды. Замуж за Генри же я не вышла.
— И выиграли при этом. — заметил император. — Все в итоге сложилось самым для вас наилучшим образом.
— Заслуживает уважения, верно? — я улыбнулась. — А как насчет вас?
— Заслуживаю ли я уважения? — он усмехнулся.
— Нет, — фыркнула я, — я о том, что вы же женитесь на принцессе. Но смогли бы вы отменить свадьбу, полюбив другую, к примеру, даже обычную девушку?
— Нет. — просто и коротко ответил Эдвард.
— Предсказуемый ответ. А вот Генри был более рисковым, чувственным правителем, — ехидно произнесла я, — в отличие от вас. Точнее, способным на непредсказуемые поступки.
— Генри, кстати, уже поплатился за свою непредсказуемость. Так что он — плохой пример, знаете ли.
— Конечно, минус ему как правителю, а вот как мужчине — плюс. — пожала плечами я. — Девушкам не нравятся зануды, можете мне поверить.
Эдвард улыбнулся, мигом раскусив мою уловку. Он поднялся и, опираясь на столик, нагнулся ко мне.
— То есть вы считаете меня предсказуемым и занудным, Ваше Величество?
— Что вы, конечно, нет. Скорее пропитанным правилами, этикетом.
Скучным, однообразным, без огонька…Но я не стала произносить это.
— От вас нельзя ожидать чего-то необычного, вот. — добавила я.
Я подловила себя на желании пошатнуть его самообладание, чтобы эта самоуверенная и самодовольная ухмылочка, будто он уже заведомый победитель, перестала так ярко светиться.
— Наверное, нам пора. — встала я и победно улыбнулась императору. — Мне же тоже надо подумать о правилах и приличиях, а то, боюсь, на вашем фоне кажусь слишком безответственной королевой.
Я хотела гордо пройти мимо с полным чувством собственного достоинства, оставив за собой последнее слово, но недооценила Эдварда. Он шагнул ко мне, преграждая путь, и, схватив за талию, наглым образом притянул к себе и завладел моими губами.
Это было настолько неожиданно, что я совсем растерялась, просто впала в какой-то ступор, хорошо, что на поцелуй не ответила. Вообще, правильнее было отшатнуться и залепить ему такую пощёчину, чтобы больше не смел ко мне вообще прикасаться. Но я замешкалась, и Эдвард сам отстранился и снисходительно на меня посмотрел, так что я вспыхнула от его взгляда. И еще раз убедилась в том, что он вообще меня не воспринимает, как сильную и равную себе правительницу! Так, девчонка какая-то!
— Вы сейчас не получили пощечину лишь потому, что я не хочу, чтобы красный след на вашей щеке вызывал вопросы. Цените это. — быстро проговорила я, желая вернуть свои позиции. — И вы так свою непредсказуемость показали? Банально. И жалко.
— Нет, что вы. — прошептал Эд. — Лишь напоминаю, что не нужно со мной играть, Ваше Величество. И вы так мило краснеете, когда злитесь. Или это румянец совсем по другому поводу? Может, вы смущены?
Я на миг представила, как произношу властным голосом объявление войны, побеждаю его империю и… Да, и отправляю Эдварда в деревню по соседству с Генри. Смешно.
Но я ничего ему не ответила и поспешно вышла из беседки. Но Эдвард быстро меня нагнал и зашагал рядом.
И уже вечер не казался таким волшебным. Даже чувства были смешанные: злость, неловкость вперемешку с каким-то самодовольством: все же я добилась некой реакции от императора. Да и злилась я больше на саму себя.
Когда мы почти подошли к поляне, на которой празднество постепенно уже сходило на убыль, Эдвард решил заговорить:
— Думаю, я должен попросить у вас прощения, Ваше Величество.
Только в его голосе никакого раскаяния и в помине не было.
— А вы умеете думать? — безобидно спросила я.
Конечно, оскорблять открыто вообще не допустимо, лишь скрыто и двусмысленно, а мой вопрос был откровенным нарушением светского разговора с самим императором. Будто стольких месяцев обучения этикету не было.