На такси он подъехал к дому майора Лисицына. Вместе с ним в кабину лифта вошёл сероглазый паренёк.
— Тебе какой этаж? — спросил он Ахмета.
— Извините, не знаю…
— А какую квартиру?
— Сто двадцать вторую, пожалуйста!
— Так это к нам! — сказал паренёк весело.
— Нет. Я к майору Лисицыну.
— Эге! А майора-то давно нет!
— Нет? Как это — нет? — испугался даже Ахмет. — Но он мне письма писал!
— Нет майора Лисицына, есть подполковник Лисицын! — засмеялся Алёша и вышел из лифта. Своим ключом он открыл квартиру и с порога крикнул: — К нам гость! Угадайте, кто?.. Из Алжира!
Навстречу им вышел отец Алёши, подполковник Лисицын. Он нисколько не постарел, только лоб стал выше и глаза светлее.
— Ого! Нашего полку прибыло! — сказал он, обнимая Ахмета. — Ну, как твои успехи, докладывай, брат! Прочитал, что я тебе написал в книжке на прощанье?
— Прочитал.
— Что?
— Вы написали: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…»
— …стоит на запасном пути! — подхватили отец и сын Лисицыны.
— Эй, мирные люди! — послышалось из другой комнаты. — Скорее за стол, борщ стынет! — Это мать Алёши звала их к обеду.
Ахмет сидел за столом, накрытом белой скатертью, ел русский борщ со сметаной, и ему было так хорошо, как в детстве, когда были живы отец и мама.
— Жаль, что ты летом приехал, — сказал Алёша. — В Москве, знаешь, что самое интересное для африканца?
— Что? — спросил Ахмет.
— Снег!
— Ничего, — успокоила мать Алёши. — Придёт зима, навалит снегу, ещё успеет налюбоваться.
— Как бы не простыл наш Ахмет, он же не привык к зиме, — сказал отец Алёши — сказал так, будто и Ахмет был его родным сыном.
— Я не буду болеть, — заверил Ахмет. — В Москве и снег тёплый.
— Откуда ты знаешь? — удивился Алёша. — Ведь у вас снега не бывает.
— Знаю… Старик Паша́ всегда говорил: «Люди злые — и солнце не греет, люди добрые — и снег тёплый». А вы, русские, — добрые.
— Ну, браток, это смотря к кому, — сказал подполковник Лисицын. — С друзьями мы, верно, добрые, а с врагами… сам понимаешь.
— Я понимаешь! — кивнул Ахмет, и все за столом улыбнулись.
