Серсея встала. Сцепив руки в своей излюбленной манере, она подошла к прорицателю близко, намного ближе, чем позволял дворцовый этикет и её собственное положение, взглянув в тёмные глаза мужчины снизу вверх.
— Больше не пытайтесь мне лгать, ― холодно отрезала Серсея и направилась к двери. ― Доброй ночи, Нострадамус.
В этот раз ответить не успел он. Дверь за Серсеей закрылась бесшумно, да и Нострадамус не ожидал громкого хлопка, будто в истерии. Воспитанница Екатерины никогда бы не опустилась до такого. Но едва она вышла, мужчина тяжело опустился на кровать, сжимая мех в руках. Его трясло, буду в лихорадке, хотя болен он точно не был.
========== четыре. спасибо за ваше… неравнодушие ==========
Появление Марии всколыхнуло и встревожило весь французский двор. Он всегда походил на улей, где непрерывно что-то происходило, кто-то жужжал, кто-то кого-то поедал, но именно приезд Марии стала причиной, по которой улей начали ворошить.
Серсея утром без удивления узнала, что какой-то мальчишка попытался изнасиловать Марию. Без удивления она узнала и о том, что его казнят, лишь стоя чуть позади трона Екатерины. Она взглянула на Нострадамуса.
«Интересно, ― подумала она. ― Он чувствует вину за то, что она творит?»
Мужчина, перехватив её взгляд, опустил глаза в пол, а после посмотрел на других собравшихся в зале. Серсея перевела взгляд на Марию и стала без интереса слушать её словоизлияние. Разумеется, молодая королева требовала сохранить тому мальчишке жизнь, чтобы самой разобраться во всём, и Серсея её понимала: кому понравятся заговоры против себя, так ещё и в первые дни, казалось бы ― в безопасном месте. У Марии, как она помнила, был непростой нрав, и очевидно ей не нравилось, что она что-то не могла контролировать и быть в безопасности. Постоянный страх калечит людей, превращая их в загнанных зверей, в ядовитые тени, а монархов ещё и в жестоких правителей. Кроме того, молодая королева явно была недовольна тем, что с ней не считаются ― она была королевой всю свою жизнь, а мальчишка был из её страны. Конечно тут будешь злиться, когда тебе не дают что-то решать.
Чисто по-человечески, Серсее было жалко Марию, но она вспоминала о пророчестве Нострадамуса и безоговорочно ему верила. Уехать обесчещенной из Франции ― лучшее, на что могла надеяться молодая королева, пребывая в неведение. В противном случае, от Екатерины её ничто не спасет.
С раннего детства Марии ни в чём не отказывали, превозносили и внушали веру в большое будущее, даже когда она жила в монастыре. Сейчас же началось то, что никак не вписывалось в её картину будущего.
После заверения Генриха в том, что мальчишка был в заговоре с англичанами и уже казнён, и хорошо прикрытой угрозы Екатерины о том, что Мария не сможет выйти замуж, будучи не девицей, двор стал медленно расходиться, но Серсея знала, что ещё несколько дней он будет жужжать, как встревоженный улей. Как сказала Екатерина ― слухи та же отрава, но не только для королевы, но и для многих людей.
― Пожалуй, я пойду поговорю с Марией, ― решила Серсея, и, коротко поклонившись королю с королевой, быстро направилась за королевой Шотландии. Екатерина незаметно поджала губы, явно недовольная тем интересом, что проявляла её воспитанница к Стюарт, но возразить ничего не могла, это было бы слишком подозрительно.
Королеву она нагнала в коридоре. Та в одиночестве медленно шла в сторону своей комнаты и крупно вздрогнула, когда Серсея коснулась её плеча.
― Ваша милость, ― пробормотала она, неловко присев в поклоне, и Серсея слабо улыбнулась.
― Мне очень жаль, что так всё случилось, ― мягко произнесла золотоволосая девушка, беря Марию под руку. ― Попытка изнасилования ничуть не легче, чем само насилие. Я рада, что Вы в порядке.
― А Колин нет, ― горько прошептала Мария, и в её голосе слышалась настоящая тоска по казнённому за измену молодого парня. У Серсее даже мелькнула шальная мысль ― а действительно, не питала ли Стюарт какие-то чувства к этому мальчишке, уж больно пеклась о его судьбе. Екатерине это было бы интересно.
― Вы так переживаете за этого мальчика, ― аккуратно произнесла она. ― Вашим подданным очень повезло, если вы так их любите.
― Он был женихом моей фрейлины, детской подруги, ― призналась королева Шотландии, и Серсея незаметно закатила глаза. Любовь… Повезло Серсее, что она сама ещё никогда ни в кого не влюблялась, если не брать в расчёт мимолетный интерес рыцарями, но это была даже не симпатия, а просто интерес расцветающей девушки к сильным мужчинам.
― Тогда это ещё страшнее, ― произнесла Серсея. Они обе остановились рядом с покоями Марии, но Королевская кобра ещё не отпустила королеву. ― Наверняка англичане обещали ему золото и какие-то привилегии, и он пошёл на преступление ради любви, ― Стюарт кивнула, но как-то неосознанно, будто машинально, и Серсея поняла, что большего от неё не добьётся. ― Передайте Вашей подруге мои искренние соболезнования.
На этом любимица королевы оставила Марию самой разбираться со свалившимся на неё грузом. Смерть — это трудно, но молодой королеве предстояло ещё более тяжелое испытание ― объявить о гибели мальчика влюбленной в него девушке, своей фрейлине и подруге. Возможно, это станет причиной недопонимания среди королевы и её подруг, но при дворе другого и быть не могло ― мало какие связи ценятся, кроме кровных.
Но неожиданно Мария сама окликнула её:
― Вы в порядке? ― Серсея развернулась и недоумевающе посмотрела на Марию; та, кажется, была искренне озабочена вопросом, который задала. ― Вы выглядите бледной.
Серсея слабо улыбнулась.
― Я в порядке, спасибо за беспокойство.
Мария неоднозначно кивнула, и Серсея направилась дальше по коридору.
― Она права, ― подала голос Камила из-за спины. ― Вы плохо спали сегодня ночью.
― Я спала всего четыре часа, из-за чего и выгляжу бледной, ― отрезала Серсея, и Камила неоднозначно кивнула. ― Где сейчас Екатерина?
― В своих покоях, ― уверенно ответила Камила; Серсея уже давно не удивлялась осведомленностью девушки. ― Хотите навестить её?
― Сейчас не лучшее время, ― заметила Серсея. ― Я бы прогулялась.
Камила не стала ей возражать. Одна из фрейлин быстро отправилась к покоям принцессы и принесла оттуда весенний плащ. Серсея кивнула и вышла из дворца.
Она обожала прогулки на свежем воздухе, любила прогулки и верхом. Сады во французском дворце были прекрасны, и девочкой Серсея могла невероятно долго играть в них, не заходя даже в замок. Летом она часто обедала и ужинала прямо тут, в обществе Екатерины, своих единокровных братьев и сестёр. Иногда сам Генрих присоединился к ним, но на этих обедах никогда не было Баша, и не только из-за того, что этого не хотела Екатерина. Диана также это и не одобряла ― то, что сын тянется к сестре, которую воспитала Екатерина Медичи, она считала неким предательством.
А лошади… Они были любимыми зверями Серсеи. Сильные, выносливые, быстрые — животные были способны скакать и нестись далеко-далеко, к рассвету, к морю, к самому солнцу. Были вольны так, как не была вольна сама Серсея.
― Ветер крепчает, ― заметила Камила.
― Я быстро проедусь, ― отмахнулась любимица королевы. Они вдвоём с Камилой дошли до конюшни и ждали, пока конюх подготовит для Серсеи лошадь.
Несмотря на конец лета, погода стояла прохладная, особенно по вечерам, и казалось, будто осень стремится намного скорее вступить в свои законные права. Серсея, вообще, жару не любила и ей нравилось играть на контрастах температуры, когда в комнате прохладно, а она в тепле под тремя одеялами. Когда она спала в тёплой комнате, ей всегда снились яркие, кошмарные и реалистичные сны, и она просыпалась вся в поту.
Но эта привычка неплохо закалила её ― среди детей Екатерины, воспитанница была самой здоровой и почти никогда не болела.