В горле снова пересохло. Конечно, знаю. Потому и решила, что Матиор собирается меня убить.
— Значит, ты решил… сделать меня своей наложницей?
В какой-то мере я даже польщена таким предложением, но совершенно не понимаю, чем это может помочь. Народ Ишрема сочтет подобный поступок крайне оскорбительным. Мыслимо ли, их некогда королеву заточают на долгие годы в святой обители только для того, чтобы в один прекрасный день она оказалась в постели повелителя циклопов. А что до моих чувств?… Что ж, я уже давно не юная и полная жизни дева. Мне тридцать три года. Брачный возраст миновал много лет назад. Кому нужна наложница, у которой уже появились первые седые волосы, да и грудь уже не такая высокая и упругая как раньше?
— Наложницей? Нет. Я хочу взять тебя в жены.
Под его пристальным, изучающим взглядом я чувствую себя голой.
— Спасение в единстве. Объединить две наши семьи мне кажется прекрасной идеей. Такие союзы обычное дело у человеческой аристократии, не так ли?
Брачный союз представителей соседних королевств — да. А вот завоеванного королевства с королевством-захватчиком — нет. Объединить воинственные племена циклопов и мой миролюбивый народ? Невозможно.
— Ты таким образом пытаешься меня спасти?
И вновь на лице воина появляется эта ленивая, порочная улыбка, от которой сердце замирает.
— Ты снова ошибаешься во мне, Халла. Дело совсем не в спасении жизни. Повторюсь, я делаю это потому, что тебе суждено было стать моей. — Матиор берет меня за руку, подносит ко рту, и языком скользит по центру моей ладони. А затем целует ее. — Со всей серьезностью заявляю: ты моя, Халла. И как король я получаю то, что хочу, а хочу я тебя. Ишрем может сгореть до тла, мне все равно. Одно твое слово — и я разрушу его до основания. Попроси — и королевство станет твоим… если ты будешь моей.
От волнения мне трудно дышать.
— Ты… ты хочешь меня?
— Да, и всегда хотел только тебя одну. — Он ласкает губами кончики моих пальцев. — Хочешь, покажу как сильно?
Я словно олень перед охотником: не убежать, не спрятаться, не воспротивиться… но я и не хочу. Я страстно желаю узнать, что скрывается за его словами, хоть и прекрасно осознаю всю опрометчивость подобного решения. Еще совсем недавно я верила, что Матиор перережет мне горло. Как мог мой мир так быстро перевернуться с ног на голову, что на смену мыслям о смерти вдруг пришли мысли о замужестве?
— Но…
Матиор снова ловит кончик моей косы. Типичная прическа служителей богини Риекки состоит их двух простых тонких косиц по бокам головы и одной толстой, начинающейся у затылка. Не самая красивая прическа, но, когда живешь в изгнании, это последнее, на что обращаешь внимание. Воин легонько тянет за косу, притягивая меня поближе, и моя неуверенность в себе испаряется: в его глазах я вижу лишь восхищение и страсть. Дыхание Матиора обжигает мне щеку, а мгновение спустя — горячие губы накрывают мои, затягивая в поцелуй и лишая дыхания.
Отшатнувшись, смотрю на Матиора круглыми от шока глазами. От резкого движения коса выскользнула из его руки. И я испуганно прижимаю к груди ее освободившийся кончик. Это был мой первый поцелуй. До официальной помолвки ко мне и прикоснуться никто не смел бы. Матиор прибыл в обитель всего пять минут назад, а уже успел украсть мой первый поцелуй. Я возмущена… и очарована.
Сильные эмоции кружат голову впервые за долгое время тихой жизни в храме Риекки.
А воин лишь дерзко улыбается, словно он доволен моей реакцией.
— Что случилось, Халла? Я позволил себе лишнего? Извиняться не буду.
— Ты же король. Ты можешь позволить себе все, что угодно, — медленно отвечаю я, все еще не отойдя от шока. — Все в королевстве принадлежит тебе, включая меня.
Он фыркает, видимо, мой ответ ему не слишком понравился.
— У тебя есть выбор. Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать, не хочу, чтобы ты всю жизнь чувствовала себя бесправной пленницей и презирала меня. Ты спасла мою жизнь, не хочу разрушать твою. Если решишь остаться здесь и жить среди жрецов Риекки, пожалуйста. Но придется сменить имя. А Халла, принцесса Ишрема, умрет от страшной лихорадки. Ты просто станешь одной из раскаивающихся, решивших посвятить свою жизнь искуплению грехов и служению богине. Если ты этого хочешь, препятствовать не буду.
Матиор снова ловит кончик моей косы и начинает нежно поглаживать.
— Если же решишь стать моей, то должна понимать, что поженимся мы по обычаям циклопов.
— Ох, — мой голос дрожит, голова кружится. Матиор так близко… не собирается ли он снова поцеловать меня? Сладкое тепло накатывает волнами, скапливаясь жарким пульсирующим океаном внизу живота. Подобные ощущения мне знакомы. Иногда, оставаясь в полном одиночестве, я позволяла себе тайные, запретные прикосновения. Но сейчас вместо томного жара внутри пылает настоящий огонь. И мне хочется снова почувствовать прикосновение губ Матиора к своим, пусть это и форменное бесстыдство…