Я обнимаю принцессу за талию и притягиваю ближе к себе. В глазах Халлы мелькает страх, но она не отстраняется. Наоборот, гладит меня по рукам, касается волос, зарывается в них пальцами. И ждет.
Как же она прекрасна! Вот такая разгоряченная, смотрящая на меня затаив дыхание.
Медленно склоняюсь к ее приоткрытым в ожидании губам. Как же сладко. Тихий стон вырывается у нее из груди, и она крепче прижимается ко мне. Я целую ее горячо, глубоко, страстно, языком имитируя то, как хотел бы погружаться членом в ее лоно. Наши губы снова и снова сливаются в горячем поцелуе, в каком-то сладком безумии мы отдается друг другу, совершенно позабыв о посторонних. Нет никого, кроме нас двоих. Нет ничего, кроме жарких объятий и тихих стонов. Она прижимается ко мне, и я притягиваю в свои объятия, крепче сжимая хрупкое тело. Халла оказывается у меня на коленях, ее округлые бедра прижимаются сквозь грубую ткань к моему члену, вызывая сладкую боль. Тяжело дыша, я, наконец, разрываю поцелуй, напоследок нежно прикусив припухшие губы. Я мог бы провести всю ночь, целуя ее, наслаждаясь сладкими устами.
Халла несильно тянет меня за волосы, робко прижимается губами к моим губам.
— Традиции же не запрещают мне целовать тебя в ответ, правда?
— Конечно, нет.
Дождавшись моего ответа, это прелестное создание начинает целовать меня совершенно самостоятельно. Ее поцелуи короткие, мягкие, дразнящие. Я очарован моей прекрасной невинной невестой, ведь понимаю, что нет в ее прикосновениях ни наигранности, ни фальши, одни инстинкты и желания направляют ее. В этом поцелуе вся Халла: ласковая, деликатная, готовая принимать и отдавать. Она так отличается от меня, ее мягкость против моей жесткости, ее робость против моего напора. Уверен из нас получится замечательная пара правителей, мы прекрасно дополняем друг друга.
Возможно, я думаю совсем не головой, и все эти мысли навеяны диким желанием. Но в этот момент даже если бы моя сладкая принцесса вдруг набросилась на меня с жесткими поцелуями и страстными укусами, и я бы всё считал ее самым прекрасным, самым нежным созданием на свете. Халла может сделать со мной все, что угодно, и я охотно подчинюсь.
Моя принцесса со стоном целует меня, игриво покусывая губы. Ее руки, словно обретая собственную волю, обвиваются вокруг моей шеи, моля об ответном поцелуе. И я подчиняюсь, наши губы сливаются в сладком поцелуе, языки сплетаются в страстном танце, заставляя представлять, как эти уста ласкают мое тело.
Я нежно целую Халлу еще раз и отстраняюсь.
— Кажется, нам пора начать церемонию, любовь моя.
В глазах Халлы вспыхивает настороженность, но она согласно кивает, нервно разглаживая юбку.
— И что теперь?
Опускаю взгляд и замечаю кончики туфель, выглядывающие из-под пышной юбки. Опускаюсь перед Халлой на колени, беру в руки ее ножку и снимаю с нее туфлю. Принцесса испуганно смотрит на меня. Я чувствую ее дрожь, когда ласкаю ее лодыжку и снимаю другую туфлю. В попытке немного успокоить Халлу принимаюсь нежно растирать ей ножки. Однако мои прикосновение только сильнее нервируют ее.
— Расскажи о жизни в святой обители, — шепчу я, решая отвлечь ее от происходящего. «Надеюсь, что это сработает».
— В обители? — растерянно повторяет она. Ее испуганный взгляд мечется туда-сюда, не останавливаясь ни на чем конкретном.
— Да. Тебе там нравилось?
Халла смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
— Нравилось ли мне в изгнании? Изо дня в день жить в ожидании убийц, которые обязательно явятся, чтобы убрать лишнего претендента на престол? Когда служители Риекки смотрят на меня как на чужачку, потому что я не являюсь частью ордена и не обязана следовать их заповедям, но они вынуждены терпеть меня у себя.
«Похоже, зря я поднял эту тему».
— Мне ненавистна сама мысль о том, что тебе пришлось пережить.
Халла, немного успокоившись от моих слов, пожимает плечами.
— Конечно, совсем не так я представляла свою жизнь, — грустно сказала она. — Меня с юных лет готовили к династическому браку во имя процветания Ишрема. Признаюсь честно, прибыв в храм, я очень долгое время не знала, чем себя занять. Оказалось, что никому не нужна бывшая королева, отдавшая свой трон варварам.
— Ты поступила мудро, как истинный правитель, ты спасла свой народ. Неужели ты не видишь?
— Не все поняли и приняли мое решение, — грустно улыбается она. — Но мне не на что жаловаться. Ты спас мне жизнь, выгородив перед Алистером. С твоих слов я отчаянно защищала тебя как храбрейший из воинов.