— Я… ох. Да, я помню вас. Хорошо выглядите, принц Матиор.
— Первый воин Матиор, — поправляет он. — Или король Матиор, если тебе так больше нравится. Отец мертв, и все его земли теперь принадлежат мне. Я полноправный правитель всех завоеванных циклопами территорий, включая Ишрем и Адассию.
У меня кружится голова. Король Алистер мертв. А это значит, что Матиор пришел убить меня, чтобы окончательно утвердиться на троне.
— Я все понимаю.
Не ожидала, что мой убийца окажется таким. Я долго и пристально изучаю мужчину, а он словно чего-то ждет от меня. Слез? Гнева? Борьбы?
Я давно смирилась с неизбежным. Поэтому лишь крепче прижимаю томик стихов к груди и стараюсь не думать о том, что мой труп найдут с книгой, полной непристойных картинок. Но тут уж ничего не поделаешь.
— Ты сделаешь это быстро во имя нашей давней дружбы?
Мужчина склоняет голову набок, и волосы падают ему на плечо.
— Что сделать быстро?
— Убить меня.
Матиор, если это действительно он, кривит губы в такой знакомой мрачной улыбке, от чего тут же все сомнения испаряются. Он действительно тот мальчик из моего далекого прошлого.
— Я не собираюсь убивать тебя, Халла.
— А разве не за этим вы приехали?
— Нет и никогда не собирался.
Категоричность Матоира сбивает с толку. Я нервно сжимаю губы и изо всех сил стараюсь не дрожать. Он совсем меня запутал.
— Тогда я не понимаю цели вашего визита.
Матиор пристально смотрит на меня, его темный взгляд словно пытается проникнуть мне прямо в душу.
— И даже не догадываешься?
Но я в ответ лишь отрицательно мотаю головой, от чего тяжелые косы начинают раскачиваться. Матиор ловит одну из них и, взвесив на ладони, осторожно поглаживает. От его прикосновений в животе почему-то разливается тепло, а внутри что-то сладко трепещет. А я, наконец, осознаю, как близко он успел подойти ко мне.
— Помнишь, как воины Ишрема ворвались в твои покои и потребовали убить меня? А потом они собирались сбросить мое тело со стены, чтобы отомстить за смерть короля.
Конечно, помню. Мне никогда не забыть свой бессильный гнев от одной лишь мысли об убийстве маленького, беспомощного, ни в чем не повинного мальчика. Как можно вымещать на ребенке разочарование от войны? Но лучше всего мне запомнилось, как Матиор сжимал мою руку своей маленькой ладошкой, когда я прятала его за своими юбками. Этот момент навсегда отпечатался в моей памяти.
— Помню.
— А помнишь ли ты, что я пообещал, когда ты решилась сдаться моему отцу?
Я отрицательно качаю головой. Тот день прошел как в тумане. Я смутно помню горе от смерти отца, вид его головы, насаженной на пику, когда, пронесшись вихрем по улицам королевства, варвары вошли в замок. Помню ужас, когда от страха не сразу смогла сесть на трон. Помню, как надевала королевские регалии Ишрема только для того, чтобы на коленях преподнести их королю Алистеру, не проносив их и часа. Помню, как варвары кричали, призывая своего владыку убить меня. Они хотели обезглавить меня.
Но меня оставили в живых. Так я и оказалась в храме Риекки. Алистер, не отличавшийся ни милосердием, ни добротой по отношению к своим недругам, оставил в живых наследницу врага. Непостижимо.
— К сожалению, я не помню.
— Я обещал, что с тобой ничего не случиться. Что я буду защищать тебя, потому что ты принадлежишь мне. Помнишь?
Как ни странно, что-то такое я припоминаю и улыбаюсь Матиору.
— Да, помнится, я думала, что для такого маленького мальчика, у тебя до странности собственнические замашки. Я рада, что мы были друзьями.
Выражения лица Матиора становится странно напряженным, но он продолжает играть с кончиком моей косы.
— Значит, ты думала, что я шучу?
Я молчу, трудно сосредоточиться, когда воин так близко. От него пахнет потом, лошадьми и свежим воздухом. Казалось бы, подобная смесь ароматов должна быть отталкивающей, но лишь навевает на меня тоску. Я безумно скучаю по внешнему миру. Мне нравится его запах. Прекрасно знаю, сейчас не время и не место для подобных мыслей, но боже мой, Матиор стоит так близко, мысли разбегаются и думать о чем-то серьезном просто невозможно.
— Я считала, что ты пытаешься защитить меня в какой-то своей своеобразной манере, — пробормотала я. — Так же, как я оберегала тебя.