— И вот в этом-то ваша ошибка и есть! Всегда можно что-нибудь найти, маркиз…
— Ты и вправду в этом уверен?
— Как это — «уверен, не уверен»? Что же это я, по-вашему, имею глаза и не вижу, имею уши и не слышу? Наоборот, я вам говорю, что есть много чего…
— А вот мы посмотрим…
— Посмотрите и увидите! Кормить хлебом с луком трех благородных господ и приказывать мне, Кок-Эрону, подать это к столу, мне, имеющему честь служить господину де Шавайе!.. И не качайте головой и не надувайте губы — вы будете обедать, и обедать хорошо, чего бы мне это ни стоило… Или я не Кок-Эрон!
— Да, но я очень боюсь, что до завтра ты успеешь потерять свое имя.
— Эх, как было бы жалко, — Фуркево тоже вставил свое слово в разговор. — Ведь такое славное имя (по-французски «кок-эрон» — удод. — Прим. перев.).
— Не беспокойтесь, сударь, я скоро докажу вам, что может сделать честный человек! — вскричал распалившийся Кок-Эрон.
— Я очень хотел бы в этом убедиться, — с серьезным видом ответил Эктор, — мое сердце так и жаждет убедиться, что ты не ошибаешься.
Одним махом Кок-Эрон нахлобучил шляпу и направился было в путь.
— Так стало быть, ты отправился стряпать? — спросил его Эктор.
— Да, отправился.
— Прекрасно. Значит, ждать придется часа два или три… Господа, пойдемте осмотрим траншеи, у нас с вами в запасе достаточно времени.
— Три часа? — изумился Кок-Эрон. — Это вы о чем?
— Ну да, конечно… такой славный обед… не сердись, мы положим четыре часа.
— Полчаса, и довольно! — вскричал Кок-Эрон и бросился со всех ног.
— Ну и чудак, — произнес Фуркево, когда Кок-Эрон исчез за палаткой.
— Этот чудак бросится за меня в огонь и в воду, — ответил де Шавайе, — но чтобы он исполнил ваш приказ, от него нужно добиваться совершенно противоположного результата, а не того, что вы задумали. Сядем в тени этих лоз, и будьте уверены, он не замедлит явиться. Если бы я дал ему всего лишь час на приготовление обеда, он потратил бы четыре; но предлагая ему три, я был уверен, что он довольствуется получасом.
— Да где же он возьмет обед? — спросил граф, все ещё не избавившись от беспокойства.
— Думайте лишь о том, чтобы мы никогда не имели обеда хуже того, что он нам принесет, — ответил Эктор, бросаясь на травку, — а уж мой слуга не ударит лицом в грязь ни при каких обстоятельствах.
— А ведь имя его пробуждает во мне немало воспоминаний, — вступил в разговор де Рипарфон. — Да и лицо его не из тех, что легко забываются. Сколько форелей я поймал в его компании, когда жил в замке де Шавайе!
— Кок-Эрон был свидетелем моего рождения, — медленно произнес Эктор, — и с того дня не покидал меня ни разу. Он разговаривает со мной, как равный товарищ, а действует, как верный слуга. Я спокойно переношу все, что он мне говорит, потому что знаю наперед: он сделает, как мне хочется. Ничто его не удивляет, ничто не страшит. Мне даже кажется, да и почти уверен, что его ничего не волнует, кроме того, что касается меня. Он предан, как собака, и у него лишь один порок — страсть противоречить. Эта страсть владеет им в такой невероятной степени, что остается лишь одно — согласиться с его собственным мнением.
Тут возвратился запыхавшийся Кок-Эрон. Достойный служитель нес в руках целую стопку тарелок, стаканов, ножей, вилок и салфеток. В одну секунду он притащил из соседней палатки сундук, нашел скамейки и накрыл стол.
— Стол накрыт, — важно сообщил он, — сейчас будет подано кушать.
И исчез. Но только для того, чтобы через пять минут снова появиться с тремя или четырьмя запечатанными смолой бутылками и большим пирогом, золотистая корка которого светилась на солнце, как панцирь огромного краба.
— Займитесь пока этим, — весело промолвил он, поставив бутылки на стол.
При виде такого зрелища лицо де Фуркево просияло. Он раскупорил бутылку, попробовал вино, понюхал пирог и с удовольствием стал его резать.
— Кок-Эрон, — произнес он с энтузиазмом, — ты великий человек.
Но тот уже выскочил наружу продолжать свое дело.
Через некоторое время он вернулся в сопровождении двух солдат, несших превосходный окорок, четверть жареного теленка, колбасы и сосиски, куропаток, перепелов и приготовленного на вертеле зайца. Сам Кок-Эрон возглавлял отряд с дополнительным числом бутылок и корзиной с фруктами; лицо его сияло.
— Ну, знаешь, Кок-Эрон, де Шавайе говорил, сам не зная, что, — вскричал де Фуркево. — Такой обед!.. За твое здоровье, Кок-Эрон!
— Благодарю вас, сударь…Сделал, что мог…Но не сердитесь на маркиза: он все говорит из противоречия мне.
— Серьезно? — спросил де Рипарфон.
— Да, сударь, это порок моего господина. Впрочем, он вполне обходится без прочих.
— Скажи, пожалуйста, — обратился к Кок-Эрону граф, — как это ты успел все сделать?
— О, это очень просто, — со скромным видом ответил тот. — Я купил четверть теленка и сосиски, взял взаймы вина и окорок, а остальное — просто взял.