— Хочешь ненадолго почувствовать себя королем? — насмешливо перебил киммериец. — Что ж, ничего дурного в этом нет. На, поноси немного, — он стал стягивать с себя шитый золотом камзол, — хоть ты и пытаешься убедить меня в какой-то чепухе, для сына лучшего друга не жалко…
— Не смейся надо мной, — Альгимант печально покачал головой, — ты сможешь это сделать завтра, когда выяснится, что я ошибся и затея с переодеванием — бред человека, обезумевшего от потери любимой девушки. И все-таки я прошу тебя поступить именно так. Если те, кто, как я предполагаю, устроили заговор, попытаются напасть на меня, я от них отобьюсь, если на то будет воля богов, а вот если они метят в тебя…
— Что ж ты думаешь, я не отобьюсь? — почти обиделся киммериец. — Видимо, успехи на турнире у Саморы слегка застили тебе глаза. Уж не кажется ли тебе, мой мальчик, что я не смогу сделать того же, что и ты?
— Конечно, можешь, и в сотню раз лучше, — поклонился молодой офицер, — вряд ли во всей Аквилонии найдется более искусный и сильный воин, чем ее король. Но ты не должен рисковать своей жизнью.
«К чему он клонит? — подумал Конан. — Нет ли здесь какого подвоха? Ладно, сделаю вид, что согласен, а завтра посмотрим». — Уговорил, — вслух рассмеялся киммериец. — Сделаем, как ты предлагаешь, это даже забавно, но бьюсь об заклад, что все это чепуха.
— Будем молить богов, чтобы это так и было, — серьезно ответил Альгимант.
«Это начинает мне нравиться все меньше и меньше, — выпроводив Альгиманта, подумал варвар. — Медальон молчит с тех пор, как я отправил Бреганта в Кордаву. Вряд ли его сын знает, что я уже предупрежден тем юношей из Немедии. Что ж, постараюсь перехитрить его, если все это подставка. Но если он заодно с замышляющим недоброе отцом, как бы мне ни было противно в это верить, то почему сейчас проклятый медальон не дал никакого сигнала? Думаю, завтра найду ответ, — хмыкнул про себя Конан, — не первый раз меня подстерегает опасность, и главное здесь — не хлопать ушами, рога Нергала им всем в печень!»
Он повеселел и, кликнув Паймора, велел принести вина:
— Да найди мне поскорее Паллантида, пройдоха!
Командир королевской гвардии словно подслушал мысль киммерийца, и не успел дворецкий выскользнуть из зала, как громадная фигура командира Черных Драконов возникла в дверном проеме:
— Скверные новости, мой король!
— Да что ты говоришь? — даже не пошевелил бровью варвар. — Не иначе, как на нас наступает армия Немедии?
— Об этом мы узнали бы давно, — серьезно ответил Паллантид, — а вот в доме твоего друга Бреганта сегодня ночью двое грабителей перевернули все вверх дном.
— Ну, это бывает, — усмехнулся киммериец. — Когда-то я сам молил Бела, чтобы у меня удачно прошли дела такого рода. Но насколько я помню, мой старый друг не очень уж и любил роскошь, так что вряд ли злоумышленникам могло особенно повезти. Поскольку ты говоришь, что их было двое, я так понимаю — они пойманы?
— Увы! — Паллантид виновато склонил голову. — Одному удалось убежать, а второго один из моих солдат отправил на Серые равнины. Не рассчитал удара, — почти с гордостью произнес он, — сломал шею, как цыпленку.
— Однако, — почесал бровь король, — большой силы парень. Я знаю его?
— Может быть, — ответил Паллантид, — его имя Миттерус.
— Миттерус? — переспросил киммериец. — Такой здоровенный детина, губастый, верно? — припомнил он еще одну примету обладающего недюжинной силой солдата.
— Точно, — согласился командир Черных Драконов. — У тебя прекрасная память на лица, мой король.
— Не жалуюсь пока что, — усмехнулся Конан.
— Я также припоминаю, что этот парень из десятка Эсканобы. Это раз, — он загнул один палец, — во-вторых, они должны быть где-то на пути из Зингары, потому что уехали вместе с Брегантом, — он загнул второй палец, лицо короля сделалось суровым, и он с металлом в голосе закончил: — И если ты объяснишь мне, почему твой солдат здесь и ловит воришек, если это является заботой городской стражи, а не королевской гвардии, то я подожду загибать третий палец…
— В том то все и дело, — начал было Паллантид, но остановился и, подумав немного, спросил:
— Может быть, ты лучше захочешь выслушать их самих?
— Кого это — их? — не сразу понял, о чем речь, король.
— Ну, Эсканобу и его двоих солдат.
— Так что, Брегант вернулся?
— Нет, он прислал только своих людей…
— Давай их сюда, — Конан хлебнул изрядный глоток вина, — ты прав, так будет лучше. Кроме того, — остановил он Паллантида, двинувшегося было к двери, — тебе не кажется, что слишком уж много трупов появилось за последние не сколько дней? Я уже начинаю думать, будто нахожусь не в Тарантии, столице благородной Аквилонии, не тревожимой ныне войнами, а, скажем, — он усмехнулся, — где-нибудь в Шадизаре времен моей молодости. Это там за ночь лихие ребятки могли нарезать с десяток трупов, клянусь Кромом. Похоже, мои советники совсем разучились делать дело и только даром едят мой хлеб.
— Ты же сам отослал Бреганта в Зингару, — напомнил ему Паллантид, — а он твой главный советник, как я понимаю.
— Это ты, конечно, верно подметил, можно сказать, уличил своего короля, — мрачно отозвался Конан.
— Я не…
— Не извиняйся, — махнул рукой киммериец. — Боги тебя простят, я уверен… или демоны, — добавил он, подумав. — Зови своих головорезов, или шееломов, как их там… Разберусь, не первый раз.
Дурные новости в это утро посетили не только короля.
Граф Этельстейн, белый от ярости, скрипнул зубами и, размахнувшись со всей силы, влепил пощечину Турамбару:
— Ты, сын недоношенного осла! Как ты смел явиться ко мне с такими вестями, ублюдок?
Бандит, окропляя графские сапоги кровью, капавшей из разбитого носа, рухнул на пол:
— Пощади! — взмолился он. — Это все Шарак, у него кольцо было, это он…
Вопль оборвался чмокнувшим звуком сапога, врезавшегося в физиономию незадачливому грабителю:
— Что мне с того, что перстень лежит в кармане трупа, или, того хуже, сверкает на пальце какого-нибудь стражника! — заорал Этельстейн в бешенстве. — Вам было сказано тихо и без шума найти перстень, а вы мало того, что наделали шороху…
Граф отвернулся к окну. Выдалась ночка, ничего не скажешь! Сначала кто-то зарезал его падчерицу прямо на королевском празднике, теперь вот эти ублюдки не смогли сделать самое простое дело…
— Уберите его, — махнул Этельстейн двум здоровенным слугам, все это время почтительно стоявшими у двери, ожидая приказаний. — Как обычно, — добавил он сквозь зубы.
Несчастный Турамбар верно понял слова своего господина, но сделать ничего уже не успел. Его короткий вопль мгновенно прервало движение дубинки, которой один из головорезов графа врезал жертве по затылку. Тело дернулось и затихло.
Слуги деловито подхватили за ноги того, кто только что был Турамбаром, и поволокли его вниз, в подвал, и некоторое время Этельстейн еще слышал дробный стук бившейся о каменные ступени головы.
— Ну-ка, дай взглянуть! — вихрастый парнишка вырвал из рук своего товарища какой-то предмет и поднес ладонь поближе к глазам. — Ух ты! Вот это вещь, наверное, стоит немалых денег, — он причмокнул и с вожделением уставился на найденный приятелем перстень, потом воровато оглянулся вокруг. — Давай смотаемся поскорее отсюда. Вдруг тот, кто потерял его, возвратится назад!
Оборванцы сорвались с места и, сверкая босыми пятками, помчались вдоль по проулку, выскочили на широкий проезд, и вскоре облачко пыли, поднятое ими, осело на мостовую, а топот ног стих где-то вдали за поворотом.
— Значит так, — отдышавшись, сообщил вихрастый своему товарищу, — я знаю, кому можно продать это без лишнего шума.
— Ну вот, — плаксиво затянул второй оборванец, — ведь я нашел его, а ты распоряжаешься, будто…