Как ни пытался Герсен убедить себя, что он поступил правильно, притаившаяся печаль в глазах мальчика навсегда осталась у него в памяти.
Судьба вела его дальше. Первое, о чем зашел разговор в таверне Смейда, было имя Малагате-Горе, и именно это имя первым выдавил из себя Парсифаль Панкароу. Лежа в постели, Герсен глубоко вздохнул. Панкароу мертв. Бедный, жалкий Луго Тихальт, скорее всего, тоже мертв. Все люди смертны. Зачем задумываться над этим? Он ухмыльнулся в темноте при мысли о том, как Малагате и Даске-Красавчик будут проверять монитор его корабля.
Для начала, они не смогут своим ключом открыть автопилот — это довольно трудно преодолимое препятствие для людей, которые не знают правильного кода. К тому же вся трудность усугубляется и тем, что они готовятся встретить при вскрытии всякие подвохи — взрывные устройства, аэрозоли с отравляющим газом или кислотой… И когда после немалых усилий эти типы все-таки извлекут память монитора, она окажется пустой. Толку от монитора Курта Герсена было не больше, чем от занавесок на окнах: он никогда не удосуживался активировать его.
Малагате вопросительно взглянет на Даске-Красавчика, который пробормочет что-то вроде оправдания.
Возможно, что тогда они решат проверить серийный номер корабля и обнаружат, что это не тот корабль, который получил некогда в аренду Луго Тихальт. И тогда — немедленное возвращение на планету Смейда. Но Герсен уже уйдет.
Глава 5
Герсен проснулся в незнакомой постели. Через маленькое квадратное окошко виднелось пасмурное небо. Он оделся и по каменной лестнице спустился в холл, где увидел, как один из сыновей Смейда, загорелый малый лет двенадцати со строгим лицом, пытается вдохнуть жизнь в угли камина. Он поздоровался с Герсеном, бросив отрывистое: «Доброе утро», но не высказал ни малейшего желания продолжить разговор. Герсен вышел на террасу. Утренний туман клубился над поверхностью моря и вересковыми пустошами, все вокруг казалось унылым и причудливо одноцветным. Чувство полнейшей изоляции было в высшей степени удручающим. Герсен вернулся в холл и направился к разгоревшемуся камину, чтобы согреться.
Мальчик подметал пол возле камина.
— Прошлым вечером произошло убийство, — сказал он Герсену. — Маленький худой человек все-таки был убит. Сразу же за сараем для сушки мха.
— Там было найдено тело? — поинтересовался Герсен.
— Нет. Тела не было. Они забрали его с собой. Трое мерзавцев, возможно, четверо. Отец вне себя от ярости, ведь они сделали свое грязное дело внутри изгороди!
Герсен покачал головой, недовольный любым из аспектов сложившегося положения. Он попросил завтрак, и вскоре ему принесли еду. Пока Курт ел, карликовое солнце поднялось над горами — крохотная белая облатка, едва видимая сквозь туман. С моря тянуло ветром, и, когда Герсен снова вышел наружу, небо уже было чистым, хотя маслянистая поверхность моря еще во многих местах была укрыта клочьями тумана.
Герсен пешком отправился на север вдоль пляжа, зажатого между морем и горным обрывом. Под ногами был толстый ковер из губчатого серого мха, источавшего запах резины. Герсен взобрался на обрыв и в узкой долине в нескольких милях от таверны нашел корабль Тихальта. Он произвел его проверку. Корабль был действительно марки 9В, привод и механизмы управления казались исправными. В нише носовой части размещался монитор, который стоил бедному Тихальту жизни.
Герсен возвратился в таверну. Его первоначальный план провести здесь несколько дней следовало изменить. Малагате мог обнаружить свою ошибку и вернуться вместе с Хильдемаром Даске и двумя убийцами. Они захотят забрать монитор Тихальта, а именно этого решил не допустить Герсен, хотя он не собирался рисковать своей жизнью, пытаясь сохранить автопилот в своих руках.
Возвращаясь в таверну, он заметил, что взлетное поле опустело. Звездный Король покинул планету Смейда. Сегодня утром? Или в течение ночи? Герсен не имел представления об этом. Он рассчитался с хозяином и, повинуясь какому-то неосознанному импульсу, уплатил по счету Луго Тихальта. Смейд ничего не сказал по этому поводу. Чувствовалось, что он едва сдерживает ярость. Конечно, причиной его ярости был не Луго Тихальт, понял Герсен. Убийца, кто бы он ни был — Даске обронил упоминание об Аттеле Малагате, — попрал закон Смейда, он причинил ущерб Смейду. Герсен ощутил даже некоторое злорадство, которое ему с большим трудом удалось скрыть. Вежливо он справился: