— Ваше величество, нельзя забывать о том, что жена лорда Стэнли, леди Маргарет, — мать Генриха Тюдора. Конечно, лорд Томас постоянно заверяет в своей преданности, но он выиграл бы немало, окажись граф Ричмонд на троне. Вы поступили мудро, попросив лорда Стрэйнджа оставаться при дворе, пока его отец отсутствует.
— Заложником? — Губы короля искривила саркастическая усмешка. — Подобные меры мне не по вкусу, Мартин.
— Однако же вашему величеству ясна необходимость такого шага.
— Да, да, — с некоторым раздражением согласился король. — В твоем рапорте сказано, что маркиз Дорсет как будто сожалеет о том, что предложил Генриху Тюдору свою поддержку, и, видимо, намерен оставить его и вернуться домой.
— Мой агент уверен, что его подвигло на это письмо вдовствующей королевы, в котором она советует ему возвратиться к своему сюзерену. Увы, — лорд Мартин огорченно пожал плечами, — покинув Париж, он направился во Фландрию, где собирался сесть на корабль и отплыть в Англию, но в Компьене был схвачен людьми сэра Хамфри Чини и насильно возвращен в Париж. Король опять усмехнулся.
— Бедняга Том… похоже, ничего ему толком не удается. Ну что ж, по крайней мере, я теперь знаю, что вдовствующая императрица поверила, наконец, что я делаю все возможное для блага ее детей.
Мартин кивнул.
— Думаю, это заставляет нас усиленно следить за лордом Стрэйнджем, наследником лорда Стэнли.
Король собрался ответить, но в кабинет постучали, и Мартин резко повернулся к двери.
— Ваше величество, я приказал строжайшим образом нас не беспокоить и оставил у дверей Питера Фэйрли следить, чтобы приказ выполнялся неукоснительно.
— Ну, значит, либо Питера увели силой — ведь ничто иное не заставило бы его покинуть пост, — либо он считает необходимым сообщить нам нечто чрезвычайно важное. Полагаю, кто бы там ни был, нам следует впустить его.
Оруженосец лорда Мартина, услышав грозный рык своего господина «войдите!», переступил порог и, поклонившись, встревожено глянул в его угрюмое лицо.
— Ваше величество, милорд, простите меня за вторжение, но я подумал, что вы должны знать, сэр… — он опять бросил тревожный взгляд на своего господина, — что… что прибыла миледи графиня.
Лорд Мартин застыл, словно пораженный громом.
— Графиня? Какая графиня?
— Насколько я понимаю, Питер пытается довести до твоего сведения, что графиня — жена твоя — прибыла в Бествуд. — Король теперь широко улыбался.
— Крессида? Здесь?! — Мартин уже готов был разразиться громким проклятьем, но король укоризненно покачал головой и глазами указал на Питера.
В ответ на вопрос своего господина Питер лишь молча кивнул головой.
— Впусти свою госпожу, Питер, — вмешался король. — Право же, это нелюбезно — заставлять ее ждать.
— Как она посмела нарушить мой приказ и покинуть Греттон без моего разрешения? — негодовал Мартин.
— Да, эта леди и в самом деле с характером.
— Но, ваше величество, сейчас не время для…
— Знаю, Мартин, и она это знает. Думаю, ее приезд продиктован не капризом, а искренним желанием быть рядом с тобой в это суровое время. — Он отвернулся, и Мартин догадался, что в эту минуту Ричард подумал о покойной королеве, о том, что, будь это возможно, она перевернула бы сейчас небо и землю, лишь бы быть подле него.
У дверей послышался легкий шум, и Мартин, обернувшись, увидел склонившуюся в низком реверансе Крессиду, за спиною, которой высилась крупная фигура Алисы Крофт.
Король жестом предложил Крессиде приблизиться.
— Рад приветствовать вас в Бествуде, леди Крессида.
Крессида, стараясь не встретиться глазами с Мартином, склонилась к протянутой ей руке короля.
— Ваше величество, я никогда не решилась бы явиться сюда без приглашения, но, приехав в Ноттингем, узнала, что мой муж здесь, и побоялась, что без его согласия кастелян не захочет отвести мне комнаты в замке, и тогда я…
— Разумеется, мы будем рады видеть вас в замке, — жестом прерывая ее извинения, сказал король. — Вот что, Мартин, проводи жену в Ноттингем и останься там с нею немного. Если понадобится, ты всегда сможешь прискакать сюда с докладом.
Мартин запротестовал, но король стал настаивать:
— Ты пойдешь сейчас к моему секретарю и продиктуешь ему письмо, о котором мы говорили… относительно лорда Стрэйнджа. — Он встал и, положив руку Мартину на плечо, пошел с ним к двери. — А потом вернись сюда. Я прошу леди Крессиду пообедать с нами, прежде чем ты лишишь нас ее общества.
Он добродушно улыбнулся.
— А я тем временем проведу минутку-другую с нею наедине. Надеюсь, ты не откажешь мне в этом удовольствии, хотя я и понимаю, как тебе хочется поскорее забрать ее себе.
У дверей он наклонился к Мартину и проговорил чуть слышно:
— Знаю, что ты рассержен, Мартин, но успокойся. Послушайся моего совета, друг мой, побудь с женой подольше. Такого случая может ведь больше и не представиться. Убежден, это будут незабываемые минуты, и кто знает, когда они могут повториться, и повторятся ли вообще?
Мартин молча смотрел на своего сюзерена. Одна и та же мысль проскользнула у них, и Мартин вздохнул.
— Милорд…
— Знаю, ты любишь ее.
— Больше жизни…
— Не потеряй эти часы, Мартин. Нам обоим известно, что времени для сожалений бывает потом с избытком.
Мартин опустил голову, не желая, чтобы король увидел слезы на его ресницах. Он был слишком близок к королю эти последние месяцы, чтобы не понимать, как мучительно страдает этот человек из-за своей потери. Ни постоянные заботы в связи с угрожавшим королевству вторжением и внимательное чтение бесчисленных донесений лазутчиков, ни новые назначения в армии не спасали Ричарда от одиночества, когда он на несколько часов оставался наедине с собой.
Мартину и самому нелегко было жить вдали от Крессиды. В одинокие ночные часы он испытывал невыносимо острое желание видеть ее, но понимал при этом, что для ее же благополучия ей лучше находиться подальше. Но вот она здесь — и душа его и тело ликовали. Нет, не мог он сейчас играть роль тирана, немедленно отослать ее обратно, не позволив себе и ей, хоть немного насладиться друг другом… тем более что это и вправду может оказаться последней их встречей.
— Да, ваше величество, — отозвался он немного севшим вдруг голосом. — Я буду ласков с нею эти несколько дней, но скоро должен буду отправить ее назад, туда, где все же спокойнее.
— Ты будешь извещен, когда настанет час.
Король проводил Мартина взглядом, пока тот не скрылся из виду в конце коридора. Потом взглянул на растерянную физиономию Питера Фэйрли и усмехнулся.
— Оставайся на своем посту! И не бойся: не думаю, чтобы гнев твоего господина обрушился на твою голову. Скорее он падет на голову сержанта, сопровождавшего графиню.
Крессида широко раскрытыми глазами смотрела на короля, который, прикрыв за собой дверь, пересек комнату и подошел к походному сундучку, стоявшему на стуле у окна.
— Мне хотелось удалить Мартина на несколько минут.
Крессида явно была в замешательстве, и король засмеялся.
— У меня кое-что для вас есть, и, сдается мне, вы предпочтете не показывать это ему.
Он поднял крышку сундучка и, вынув оттуда маленькую книжицу, вручил ее Крессиде.
— Здесь вы найдете письмо от леди Элизабет. Я несколько дней ломал себе голову, как его доставить вам, не привлекая ничьего внимания. — Он слегка подмигнул, она же опустила глаза на тисненый кожаный переплет и тут же прямо взглянула в его проницательные серые глаза. — Этот часослов принадлежал моему брату. Элизабет подумала, что мне захочется иметь его. Свое послание она спрятала меж страниц.
Крессида попыталась нащупать письмо, но король обеими руками чуть-чуть сжал ее руки.
— Пусть часослов останется у вас. Я знаю, как вы цените ее дружбу. У меня же есть другие подарки брата, покойного короля. Мне будет приятно сознавать, что эта книга дорога вам. И знаю, Анне тоже это понравилось бы.
Крессида склонилась, чтобы поцеловать его руки; ее глаза были полны слез, но выказать свою благодарность она не успела — вернулся Мартин, и король отпустил их, весело приказав немедленно удалиться и поскорей привести себя в порядок, чтобы в час дня разделить с ним обед.