— Ну-ну, девочка, — пробормотал он грубоватым голосом и с неловкой нежностью похлопал ее по плечу. — Благодарение Пресвятой Деве, я теперь здесь. Можешь положиться на меня, я буду блюсти твои интересы.
Крессида подняла голову и через его плечо взглянула на дверь: там стоял Хауэлл Проссер, а за его спиной она разглядела покрытого пылью, бледного как смерть Питера Фэйрли. Она сдавленно вскрикнула, выпрямилась и, протянув к нему руки, вырвалась из оберегающих объятий отца.
— Но что делает в моем доме этот изменник? — высокомерно спросила она. — Вам мало того, что вы предали помазанного короля, сэр, вам угодно было явиться сюда, чтобы посмеяться надо мной?!
Хауэлл поклонился, его карие глаза молили о пощаде, однако он не сделал попытки приблизиться.
— Бог свидетель, я ни за что не обидел бы вас ни действием, ни словом, Крессида, — проговорил он очень тихо. — И оправдываться не буду. Вам прекрасно известно, мои симпатии всегда были на стороне Ланкастеров. Моему королю я служил верой и правдой и могу лишь радоваться его победе, но сожалею, что эта победа принесла вам страдание. Но такова война.
Внезапно Крессида обернулась к отцу.
— А что вы делаете в обществе этого человека? — спросила она гневно. — Вы тоже сменили свой плащ после того, как король Ричард так отличил вас совсем недавно?
— Нет, Крессида, — ответил он сдержанно. — Я направлялся в Лестер, чтобы присоединиться к армии покойного короля, но войска Тюдора преградили нам путь. Мы не могли пробиться. И в сражении я не участвовал. — Поколебавшись, он добавил: — Может, оно и хорошо, что я был остановлен, по крайней мере, сейчас мне будет проще защищать тебя и охранять твои права. А с Хауэллом я встретился уже здесь, в Лестере, когда вместе со своими людьми вступил в город вслед за войсками короля Генриха.
Ее глаза гневно сверкали, и он даже отступил назад при виде столь безумной ярости.
Не обращая внимания на отца и Проссера, она протянула руку Питеру.
— Какие вести принес мне ты, Питер? — спросила она, наконец, едва слышно.
Он открыл, было, рот, чтобы заговорить, но вдруг отвернулся с убитым видом. Тогда Хауэлл шагнул в комнату:
— Я понимал, как вы жаждете узнать о том… о судьбе лорда Мартина после битвы. К счастью, я встретил оруженосца графа среди других оруженосцев и пажей неподалеку от вершины холма. Как только по-настоящему рассвело, я взял его с собой, чтобы осмотреть поле боя.
Он прочистил горло.
— Мы решили, что… что если лорд Мартин еще там… на поле боя, то искать его надо среди тех, кто был рядом с королем, у подножья Амбьенского холма. Там лежали вражеские трупы…
Он сделал паузу, проглотив ком в горле, а Крессида пристально смотрела ему в лицо, и теперь ее голубые глаза блестели от сдерживаемых слез. Слегка отвернувшись, чтобы избежать ее пронизывающих, прямо на него устремленных глаз, он продолжал:
— Мы долго искали. Наконец обнаружили труп высокого рыцаря… Полной уверенности быть не могло, потому что с большинства погибших доспехи были наполовину сорваны. Ночью их обобрали эти вурдалаки мародеры — охотники за мертвецами, наживающиеся после сражений.
— Да? — Это коротенькое, шепотом брошенное словцо прозвучало командой продолжить рассказ.
— И тут Питер подумал… то есть он узнал своего хозяина. На шее графа было вот это, хотя, видит Бог, не пойму, как такая вещица могла избежать лап грабителей, — быть может, их все же загрызла совесть… то ли они понимали, что это священная реликвия, то ли боялись, что ее заметят и узнают позднее.
Он покачал головой и протянул Крессиде ладанку со святым Мартином, которую она дала мужу в то утро, когда он вместе с королевскими войсками выехал из Лейстера. С мучительным стоном она приняла у него талисман.
— Оруженосец графа сказал, что, когда граф, спустившись с холма, вместе с королем бросился в атаку, это было на нем.
Глаза Крессиды встретились со скорбными глазами Питера Фэйрли.
— Он, в самом деле, мертв, Питер? — спросила она совсем тихо.
Оруженосец не мог ответить. Он лишь молча кивнул головой.
— Благодарю вас, мастер Проссер, — непослушным голосом проговорила Крессида. — Я… мне непременно нужно было знать… пусть самое худшее. Что… что следует сейчас сделать? Прежде всего, забрать с поля боя тело моего мужа. Если можно, доставить его сюда…
— Нет, нет, Крессида, мне очень жаль. — От неловкости голос Хауэлла прозвучал почти грубо. — Это невозможно. Король распорядился похоронить убитых врагов прямо там, в поле. Позвольте мне самому проследить, чтобы граф был погребен достойно.
— Не так, как его сюзерен, — ломким голосом проговорила Крессида.
Он слегка поморщился.
— Вы должны понять, Крессида, что такие вещи необходимы, и я уверен, король впоследствии… он позаботится о…
— Верю, что он так и поступит, — ледяным тоном отозвалась Крессида, — в противном случае его подданные сочтут его бесчестным победителем и заклеймят позором.
— Крессида, дитя мое, — нерешительно вмешался ее отец, — умоляю, будь осторожна…
Коротко взглянув на него, она опять повернулась к Хауэллу:
— Мне не позволят увидеть тело моего супруга и оплакать его, как подобает?
Проссер тяжело вздохнул и посмотрел на сэра Дэниела, ища поддержки.
— Поверьте мне, Крессида, вам лучше его не видеть. Он… во время битвы он был весь покалечен. Надо думать, его почти сразу сбили наземь, и… и кони всадников, следовавших за ним…
Она все еще не плакала, хотя, как ни старался Хауэлл скрыть от нее горькую правду, безмерно мучилась, явственно представляя себе всю обрисованную им картину.
— Я понимаю, — холодно сказала она. — Еще раз благодарю вас, мастер Проссер. А теперь… теперь, если позволите, я хотела бы ненадолго остаться с Алисой.
Сэр Дэниел увлек Проссера к дверям, предварительно знаком отослав двух ветеранов, которые стояли, вытаращив глаза от ужаса.
— Мы расквартированы на постоялом дворе, в городе, — сказал он, обращаясь к Алисе. — Как только твоя госпожа оправится, я тотчас вернусь.
Питер с убитым видом поплелся вслед за ними.
Крессида стояла, застыв и глядя в никуда, пока Алиса не подошла к ней и не прижала к своей груди. И тут, наконец-то, хлынули слезы. Крессида рыдала так, что казалось, у нее разорвется сердце. Потом, отстранившись, она сказала твердым голосом:
— Я должна взять себя в руки, ведь нужно столько всего сделать. Проследи, чтобы этим двум солдатам выдали денег, и отошли их в Рокситер. Им незачем оставаться здесь долее, рискуя жизнью: теперь, когда придет время мне уехать отсюда, люди отца меня проводят. А сейчас я иду в церковь Девы Марии, договорюсь о панихиде по Мартину.
Алиса кивнула и отправилась выполнять поручение. Крессида позвала Филиппа и пошла в церковь. Даже сейчас, зная самое страшное, она не могла осознать в полной мере, что отныне никогда больше не увидит Мартина, не будет лежать с ним в постели, положив голову ему на плечо после наслаждений любви, никогда не увидит этих сонных век, вдруг поднимающихся и открывающих темные глаза, затуманенные желанием обладать ею, никогда не услышит полушутливый упрек: «Ты всегда причиняла мне беспокойство, Крессида».
Она испытывала ужасную боль в горле и знала, что боль эта — от непролитых слез, но слезы ей заказаны. Если она сейчас поддастся слабости, ей никогда не сделать того, что сделать необходимо. Панихиды должны быть отслужены здесь! Хотя Проссер и обещал похоронить ее мужа достойно, она настоит на том, чтобы отец повел ее на церковный двор, где должен найти упокоение Мартин. Позднее она распорядится, чтобы приготовили траурное платье для всех их слуг…
Церковь оказалась пуста, и Крессида была благодарна судьбе за это. Священник тоже пока что не появлялся. Надо будет позвать его и распорядиться о поминальных мессах. Совсем одна, она опустилась перед алтарем на колени, приказав Филиппу остаться в задней части нефа; ее губы взывали о заступничестве к Деве Марии и святому Мартину, чтобы душа супруга ее не слишком долго мучилась в чистилище.