Оба молодых мужчины вроде бы достигли своей цели. То, за чем они стремились в Марсель, сделано. Но они не хотели расставаться, как если бы нечаянно вдвоем совершили преступление и теперь оказались повязаны между собой кровью.
Работорговец по кличке Меченый не обманул их: обеих девушек, которых они разыскивали, за свободу которых заплатили целое состояние, он отпустил, как и обещал, и бывшие пленницы ехали теперь домой под надежной охраной.
Григорий о деньгах не печалился. Он знал, что императрица не станет упрекать его за столь великую, по его мнению, трату. Это было делом чести. Государыня обещала Шаховским во что бы то ни стало вернуть их дочь. Григорий выполнил её обещание и теперь мог ждать от неё награды, а вовсе не упреков в расточительности. Однако ожидание почестей больше не вызывало радости у молодого человека.
Сестра барона – Габриэла де Кастр – ехала до Парижа вместе с Варенькой. Девушки за время плена сдружились и теперь направлялись в замок де Кастр недалеко от Парижа, где Варя должна была пробыть несколько дней, пока русское посольство обеспечит девушке безопасное возвращение домой.
Промедли Григорий с Себастьяном хотя бы ещё день, и судно с девушками ушло в Стамбул, где пленницы попали бы в гарем, откуда извлечь их уже не представлялось возможным.
Вот только отчего оба молодых человека были так грустны, если не сказать подавлены, и который час сидели за столом, думая всё об одном и том же? Оттого, что человек, посланный по следу Меченого, потерял его.
– И что сказал ваш посланец? – опять нарушил молчание Тредиаковский. Он уже спрашивал об этом барона, но тот покорно ответил:
– Сказал, Меченый как в воду канул. Он и прежде любил напускать на себя таинственность: неожиданно появлялся, неожиданно исчезал. Но на этот раз бандит, кажется, превзошёл сам себя. Исчез бесследно, как привидение…
– Думаю, зачем-то ему понадобилась именно Софья.
– Мой слуга согласен с этим. Среди работорговцев бытует мнение, что Меченый продал представителю султана девушек не торгуясь, сколько предложил покупатель, хотя Меченый обычно запрашивал за живой товар очень дорого. Говорят, среди оставшихся семи девушек была юная англичанка – настоящая жемчужина, но разбойник не потребовал за неё ни единого су сверх предложенной цены…
– Да, странно мне всё это, очень странно, – повторил Григорий, едва не раздавливая в мощных руках стакан с вином. – Что-то здесь не то, не по правилам… Но я разберусь, вот увидите, Себастьян. А пока… пока я отчего-то чувствую, что меня провели, как мальчишку. Ежели я найду этого человека… Этого мошенника, который меня обманул…
– И что вы с ним сделаете? – как-то очень спокойно спросил его барон.
– Убью! – твердо пообещал Григорий.
– Тогда делайте это теперь же! – воскликнул Себастьян де Кастр, вскочил со стула и рванул на груди рубашку с кружевным жабо.
– Полноте! – удивленно воззрился на него Тредиаковский. – Я видел, что и вас не оставили равнодушным чары нашей княжны, но за такое у нас людей не убивают…
– Вы не поняли меня, – барон упал на стул и горестно обхватил голову руками. – Я и есть тот самый негодяй, кто своими действиями способствовал похищению мадемуазель Софи.
– Так это не пустая болтовня? – сразу насторожился Григорий. – Не истерика? Ну-ка, поведайте нам свою историю, мсье барон, что вы такое натворили за моей спиной, и, уверен, вам сразу станет легче.
Де Кастр почувствовал насмешку в голосе товарища, с коим судьба свела его при таких необычных обстоятельствах, но он был слишком удручен, чтобы как-то отвечать на его издевку.
– Помните, я уходил для встречи со своим человеком? По сути дела, это мой управляющий, который ведёт переговоры с теми, кто хочет перевезти какой-либо груз на моём судне. Он такой пройдоха! Знает, кажется, всех марсельцев. Умеет найти любой товар. Везде у него если не родственник, так друг детства…
– Но я не пойму, какое отношение это имеет к нашему делу? – спросил Григорий.
– Сейчас вы всё поймете, – успокоил его барон. – Так вот, едва я вышел из дома, как нос к носу столкнулся с одним своим старым приятелем. Когда-то, в юности, мы немало покутили с ним в кабачках Парижа. Оказывается, у нас нашлись общие знакомые в Марселе, я поведал ему свою историю, и Флоримон сказал мне…
– Что, Флоримон?! – закричал Тредиаковский так громко, так яростно, что рассказчик в испуге отшатнулся от него. – Говорите немедленно имя своего приятеля!
– Флоримон де Баррас, – проговорил барон, озадаченный его внезапной горячностью.
Вскочивший было на ноги Тредиаковский снова сел на стул и обхватил голову руками.