– Все спешат в Галлогейт…
– Я знаю, – ответила Танзи, заворачивая свои выходные туфли в большой головной платок.
– Они бегут смотреть, как повесят этого ужасного Мольпаса. – Глаза девочки были широко раскрыты. – Диггони видел их. Я слышала, что они звали с собой Джода, они там устроили костры под виселицей. Для этой девки Грамболд! Они хотят сжечь ее заживо!
На какое-то мгновение силы оставили Танзи, и она вынуждена была присесть на свою кровать.
– Слава Богу, что скоро меня здесь не будет, – прошептала она, пряча лицо в ладонях.
Может быть, никто никогда не поступал с ней так жестоко и коварно, как Глэдис Грамболд. Никто никогда не смог бы проявить и большей жестокости по отношению к несчастной Розе. Но чтобы такая ужасная смерть ожидала человека, когда-то жившего в этом доме…
Девочка стояла перед Танзи на коленях, плача и обнимая ее. Она была искренне расстроена.
– О, мисс Танзи, вы не уедете? Вы еще останетесь? Вы не бросите нас? Я не вынесу этого!
Танзи нежно обняла ее.
– У тебя ведь есть родители, Дилли, и это гораздо больше, чем есть у меня. И повариха, она тоже всегда добра к тебе. И я уверена, что тот, кто купит постоялый двор, оставит вас обеих здесь. Я специально попрошу мистера Лангстафа порекомендовать вас новым хозяевам.
– Но это будет… совсем не то же с… самое, – продолжала всхлипывать Дилли.
Вспоминая недавнее прошлое, новая хозяйка «Голубого Кабана» не могла сдержать улыбки.
– Будет еще лучше. Вспомни, как госпожа Роза ругала тебя. И даже била.
– Ее злило, что я такая глупая. Я и вправду глупая, – признала Дилли, поднимаясь с колен и собираясь уйти. – Я до смерти боюсь проходить мимо той спальни. Надо запереть эту лестницу на чердак. Вдруг появится привидение? Ее или бедного короля Ричарда.
– Тогда зачем же ты поднялась сюда? – спросила Танзи, возвращаясь к своим сборам.
– Потому что пришел мистер Брум, который так хорошо все утром уладил. Сперва ходил смотреть на свою бедную лошадь, с которой возился Джод. А сейчас он ждет вас в гостиной.
Танзи мгновенно очнулась от полусонного состояния, в котором пребывала последние часы. Воспоминания о прошлом тотчас же сменились мыслями о будущем.
– Господи, Дилли, дуреха! Что же ты мне сразу не сказала? – закричала она. – Посмотри сюда. Уложи эти рубашки в корзину, закрой ее, как следует, и отнеси в стойло к Пипину. А потом приготовь нам что-нибудь поесть. Если в кладовке ничего нет, наверняка в курятнике найдется несколько яиц. – И сунув стопку белья в руки онемевшей Дилли, Танзи бросилась вниз по лестнице даже быстрее, чем девочка поднималась по ней, хотя решительно не думала ни о каких привидениях.
Дикон ждал ее в гостиной возле камина. Он успел привести себя в порядок после тяжелого путешествия и был очень серьезен. Впервые с тех далеких дней, когда он отсиживался на сеновале, они оказались наедине.
– У меня не было возможности сначала спросить вас… – начал он застенчиво, как обычно.
– Спросить меня? О чем? – удивилась Танзи, останавливаясь посередине комнаты.
– О том, что я сказал перед всеми этими людьми. Что я хочу жениться на вас.
Она подошла и положила обе руки ему на грудь, разрешив все его сомнения этим прекрасным жестом, исполненным доверия и любви.
– Вам не нужно было ни о чем спрашивать меня, – сказала она, глядя ему в глаза.
И в ту же секунду он обнял Танзи – это было сильное объятие уверенного в себе юноши – и начал ее целовать, вкладывая в поцелуи всю свою любовь и долго сдерживаемую страсть. Это объятие, казавшееся обоим бесконечным, помогло Танзи не только убедиться в чувствах Дикона, но и поверить в свои собственные. Едва переведя дыхание, они поняли, что думают об одном и том же.
– Ваш приезд спас меня, – прошептала Танзи, когда он позволил ей говорить.
– Если бы я только мог предположить, что вас подозревают…
– Вы бы загнали эту несчастную лошадь до смерти, – рассмеялась она счастливым смехом в промежутках между поцелуями.
– Я бы не пощадил целого табуна лошадей, только чтобы добраться сюда… Но теперь весь этот ужас кончился для вас, любовь моя!
– И вы увезете меня отсюда.
Его лицо помрачнело, он взял ее за руку и усадил рядом с собой на скамью.
– Я должен сказать вам, что вы… что вам следует остаться здесь с друзьями и ждать… – произнес он грустно.
– Ждать? – Танзи выпрямилась, почувствовав себя оскорбленной.
Он взял обе ее руки в свои, но не пытался больше ее обнять.
– Я сказал о женитьбе, чтобы защитить вас. Чтобы произвести впечатление на суд и на всех этих дьяволов, которые терзали вас…
– Вы хотите сказать, что все эти слова, что… что все это было только… из жалости ко мне? Вы не хотите жениться на мне?
– Бог свидетель, что именно этого я хочу больше всего на свете. Разве я не сказал вам еще тогда, когда был всего лишь перепуганным мальчишкой, что навсегда сохраню в душе ваш образ?
– И я на всю жизнь запомнила эти слова и поверила в них, потому что у вас, Дикон, есть привычка исполнять свои обещания.
– Но вы должны знать, Танзи, что я не могу жениться на вас, пока я всего лишь подмастерье. Это запрещено нашими правилами. И правда заключается в том, что пока я учусь, я ничего не зарабатываю и не смогу содержать вас. Я получаю только деньги на карманные расходы. Деньги платят мастеру Орланду, который учит меня.
– Шериф вернул наши золотые монеты, и у меня будут деньги, когда я продам этот постоялый двор.
– Если вам это удастся.
– Разве вы не знаете, Дикон, что после смерти мачехи я стала хозяйкой?
– Теперь я это знаю. Но я не знал об этом, когда уезжал из Лондона, – ответил он и неожиданно рассмеялся.
– Ну и что вы нашли в этом смешного?
– Только то, как я впервые услышал об этом. Когда я выходил из зала суда, ко мне подошел какой-то приятель Мольпаса. Он сказал, что ничего удивительного нет в том, как я быстро примчался сюда, ведь у меня есть шанс жениться на наследнице одного из лучших постоялых дворов Лестера.
– Господи, Дикон, ну и что же вы ему ответили? И люди, которые все это слышали… Правда, до того как вы появились, я не думала, что проживу достаточно долго, чтобы получить хоть какое-нибудь наследство…
– Я ничего не ответил ему. Я стукнул его по физиономии и ушел.
– Где же он сейчас?
– Не знаю. Думаю, что так и лежит там, в пыли. Я едва не лишился рассудка от радости, что снова вижу вас. Поэтому я даже не помню, как он выглядит.
– Мой дорогой безумец! Но, между тем, вы очень рассудительны.
– После всего, что выпало на вашу долю, я просто не мог не двинуть кого-нибудь хорошенько, – спокойно объяснил Дикон. – И хотя, Танзи, постоялый двор действительно принадлежит вам, вы должны помнить, что иногда требуются месяцы, чтобы состоялась сделка. Даже если и найдется желающий купить его после всего случившегося. А это многим кажется весьма сомнительным.
– Именно об этом меня предупреждал мистер Лангстаф, – грустно призналась Танзи. – Он сказал, что на этом доме словно лежит проклятие, и хотя мужчины, конечно, будут заходить в таверну, чтобы выпить, вряд ли кто-нибудь захочет останавливаться здесь на ночлег. И, наверное, раз многим известно про королевскую кровать, также известно, что хозяйка «Голубого Кабана» именно в ней была задушена.
Они сидели рядом, держась за руки и обсуждая свои проблемы.
– Танзи, мы должны подождать всего несколько месяцев. Потом я стану членом гильдии и смогу жениться, – сказал Дикон. – А пока я попробую уговорить жену одного нашего каменотеса приютить вас в своем доме.
– Я могу работать у нее, – с готовностью отозвалась Танзи. – Наверное, и в Лондоне найдется немало работы для девушки.
– Из-за меня вы должны покинуть хороший дом и таких друзей, как мистер Джордан, чтобы стать служанкой, может быть, работать, как Дилли, – уточнил он, поскольку увидел, что девочка входит в гостиную, неся две тарелки с горячей едой.