– Но не очень удачно, – Дикон выразил сожаление, увидев скромную сумму.
– Да. Но мы ведь даже на это не могли рассчитывать. Он написал, что в течение многих месяцев никто даже не хотел смотреть на него. У него дурная слава.
Пока Дикон читал письмо, Танзи вновь переживала все невзгоды и горе, выпавшие на ее долю в последние месяцы жизни дома. Но то, что она так резко сменила обстановку и была очень занята, помогло ей забыть ужасное прошлое. И она уже не могла долго думать о нем, чувствуя себя счастливой в настоящем.
– Самая прекрасная новость это то, что мистер Джордан скоро будет в Лондоне, – сказала она, схватив Дикона за руку и показывая на последние строки письма.
– Лангстаф пишет, что он собирается привезти ваши деньги. Даже несмотря на то, что на дорогах полно грабителей.
– Наши деньги, – поправила его Танзи. – Он собирается приехать через пару недель, прямо к нашей свадьбе.
– Чтобы быть вашим посаженным отцом, – сказал Дикон, возвращая Танзи письмо и целуя ее.
– Да, он хочет заменить мне отца на свадьбе.
– Памятуя о том, каким упитанным был этот кабанчик, – я имею в виду белого, – можно пожалеть, что за него так мало заплатили! – посетовал Дикон.
– Вы знали его только в те немногие дни, когда там был король и когда «Белый Кабан» действительно процветал, – напомнила ему Танзи. – Мой отец неплохо управлялся с делами, а мачеха – царство ей небесное! – не слишком любила работать. И дела наши шли очень плохо. Но как бы там ни было, если мистер Джордан приедет до свадьбы, денег хватит, чтобы купить дом. Может быть, один из тех коттеджей на берегу Темзы, в Чаринг виллидж.
– Кажется, мы оба хотели бы жить в деревне, среди зеленых полей, – ответил Дикон, улыбаясь и радуясь ее активности. – Хотя, возможно, прежде, чем покупать дом, следует сначала узнать, где мне придется работать.
– Разве вы не собираетесь продолжать работать с господином Дэйлом? С той лишь разницей, конечно, что вам будут платить, как одному из самых умелых и талантливых его помощников.
– Я надеюсь на это. Но вы должны помнить, что как только мы закончим дом господина Мойла, нас могут послать работать куда угодно, и Чаринг может оказаться неподходящим местом.
Благодаря напряженной работе дом для господина Вальтера Мойла был полностью готов осенью, к его возвращению из Кале, и хозяин пришел в восторг от него. Господин Вальтер Мойл пригласил мастера Орланда Дэйла и всех, кто работал вместе с ним, на угощение. После того, как все встали из-за стола, несколько самых важных гостей вместе с хозяином дома собрались возле камина в большом холле, обсуждая трудности, с которыми пришлось столкнуться во время строительства, и обмениваясь поздравлениями.
– Хоть Кале и часть Англии, все равно это прекрасно – вернуться домой! – воскликнула Эми, единственная незамужняя дочь хозяина дома.
– И как раз к коронации королевы, – напомнил ей мастер Дэйл.
– Нам предстоит еще изрядно поработать над этим холлом, и тогда он превратится в роскошную гостиную, – сказал Вальтер Мойл, оглядывая зал с явным удовольствием. – И вы, и ваши люди потрудились на славу!
– Может быть, вам известно, мастер Дэйл, что отец вчера удостоился аудиенции в Вестминстере, – пояснил молодой Джон Мойл, который вырос в семейном поместье в Кенте. – Успех, которого он достиг при организации защиты Кале, был очень высоко оценен, так что не исключено, что королевская чета захочет нанести ему визит. Вполне возможно, что король, увидев вашу работу, тоже придет от нее в восторг.
Плотники, каменотесы, стекольщики – все стояли вдоль стен, стараясь не пропустить ни единого слова похвалы в свой адрес. Все они были приглашены с женами или с возлюбленными – хозяин хотел таким образом компенсировать временное невнимание к ним со стороны мужчин, которые были очень заняты работой в его доме.
– Сэр, вы собираетесь больше времени проводить здесь, чем в Иствелле? – спросил мастер Дэйл, надеясь, что ответ послужит дополнительным признанием их усилий.
– Мне придется чаще бывать при Дворе, – ответил мистер Мойл, радуясь своему успеху и тому, что все о нем знают. – А сыну, наверное, придется вернуться в Кент.
– Я только и мечтаю, чтобы жениться и осесть там, – сказал молодой Мойл. – Хотя, боюсь, моя будущая жена явно предпочла бы такой дом старомодному Иствеллу.
Он перегнулся через кресло, в котором сидела его сестра, чтобы получше рассмотреть резные пилястры и навес над камином.
– Это действительно великолепная работа, мастер Дэйл!
Дэйл расцвел от удовольствия.
– Это работа одного из моих подмастерьев, – произнес он великодушно.
– Подмастерья?! – воскликнул Джон Мойл, проводя рукой по ученической резьбе.
– Да, тот самый молодой человек, который стоит рядом со светловолосой девушкой. Пара возле ширмы. На следующей неделе ему предстоит экзамен на право работать самостоятельно.
– Мне кажется, что девушки здесь гораздо милее, чем в Кале. Она его жена? – спросила Эми Мойл.
– Скоро станет ею. Я отпускал его в Лестер, и он привез ее сюда. Но он компенсировал все время, которое потратил на поездку.
– Из Лестера? – переспросила Эми, которая, очевидно, имела особый интерес к этому городу.
Заметив это, мастер Дэйл попросил Дикона подойти к ним поближе.
– Я слышал, что вы уже почти закончили учение. Как вас зовут, молодой человек? – мягко спросил сэр Вальтер.
– Ричард Брум, – ответил Дикон, кланяясь и краснея.
– Прекрасно, молодой Брум. Мы все в восторге от вашей работы. Очень умелая и впечатляющая резьба. И долго вы над ней трудились?
– Понятия не имею, сэр! Я работал каждый день до наступления темноты. Это доставляло мне такое наслаждение!
Все, кто слышали этот ответ, рассмеялись. Но Дикон был совершенно серьезен, и Эми Мойл, склонившись к отцу, что-то прошептала ему.
– Моя дочь говорит, что ваше имя ей знакомо. Ей кажется, что именно вы прислали сюда своего друга, этого прекрасного кузнеца, Тома Худа, вскоре после смерти моего старого мастера.
– Да, сэр. После Босворта ему нечего было делать в Лестере. Я уверен, что он прекрасно служил вам в Кале, сэр.
– Так же прекрасно, как вы, ученики мастера Орланда Дэйла, служили мне здесь. – Хотя и более ярко – можно так сказать? – да, более ярко, – добавил он и улыбнулся, вспоминая что-то. – Он произвел в Кале настоящую сенсацию!
– Он более яркий человек, – рассмеялся Дикон и ушел бы, если бы Эми Мойл не взяла его под руку.
– Вы жили в Лестере? – спросила она, понизив голос.
– Нет, госпожа Мойл, я только однажды был там, – так же доверительно ответил Дикон. – Но именно там я встретил свою будущую жену.
– Эту очаровательную девушку с благородным ртом и прелестным курносым носиком?
– Да. Ее отец был владельцем того самого постоялого двора «Голубой Кабан», где останавливался покойный король, – ответил Дикон, все более проникаясь симпатией к своей собеседнице.
– Тогда она должна знать Тома Худа очень хорошо, не правда ли? Мне кажется, я даже помню, как он говорил о ней. И о вас. С благодарностью. У вас не горели уши?
– Они горят сейчас. От того, что сказали ваш отец и брат!
– О, мой брат очень интересуется красивыми домами. Мне кажется, он с удовольствием стал бы архитектором, если бы отец не заставил его изучать право. Вы хорошо знали Тома?
– Мне кажется, да. Раньше, вскоре после его приезда в Лондон, мы встречались очень часто.
– Тогда скажите мне, правда ли то, что мне рассказала моя подруга Мирабель в Кале?
Дикон посмотрел на маленькую, оживленную брюнетку и улыбнулся своей очаровательной неповторимой улыбкой.
– Госпожа Эми, ведь я даже не имею чести знать вашу подругу! Как же я могу судить о том, что она сказала вам?
– Конечно, не можете. Отец всегда говорит, что я непоследовательна, хотя, сказать по правде, я не очень точно знаю, что именно он имел в виду. Но вы слышали, как отец сказал, что Том произвел в Кале сенсацию. Так вот, моя подруга Мирабель считает, что не только среди тех, кто делает стрелы, но и среди дам.